Вскоре мы улетели в Лондон. Я выслал Юре в Сибирь мою книгу и получил от него e-maiclass="underline" «Ты знаешь, что случилось с «Advayda» в Панаме? Если нет — смотри интернет». Я открыл страницу о Панаме и с тихим ужасом прочел о смерти Ананда Лока — он же Станислав Дубровский — и Тары — она же Елена Червова. Они стояли на якоре, недалеко от них находилась яхта с русским экипажем. Около 9 утра на соседней яхте услышали крик Елены: «Помогите, помогите!» Быстро подошли на динги (надувная лодка) к борту «Advayda». «Мне плохо, — сказала Елена им, — скорее к врачу. Мой муж умер». По пути к причалу Елена скончалась. В кратком интернет-сообщении говорилось, что никаких следов наркотиков в крови не нашли, полиция также не обнаружила на борту яхты наркотики. Врачи сделали заключение, что смерть наступила от пищевого отравления. У них было много консервов.
Любая смерть — трагедия. Но когда она забирает молодые жизни — это трагедия втройне. Я часто слушаю песни, записанные Станиславом, смотрю подаренные им кинофильмы, и не хочется верить, что его и милой Тары-Елены уже нет. Кстати, он был президентом Российского общества стрелкового оружия и, кажется, прошел Чечню.
Станислав был талантливым писателем. Он оставил нам одиннадцать коротких рассказов, два из которых помещаю здесь, как реквием по погибшим Ананда Лока и Таре, как реквием по всем погибшим в море, как реквием по моряку, обещавшему вернуться к любимой.
КУПОЛА
Купола в России кроют золотом,
Чтобы чаще Господь замечал.
Я лежал на корме ладьи и смотрел на глубокое синее небо. Как спокойно и незамутненно я себя чувствовал. Так было всегда.
Выросший в небольшом селении, обнесенном частоколом, я с раннего детства помню, какой ужас на воинственных кочевников наводили наши овальные, заостренные к низу щиты с изображением птицы Сва, которая казалась живой, отражая солнечные лучи от горящей меди. Мальчишкой я впервые увидел этих низкорослых кряжистых воинов на таких же, как они, лошадках.
Сейчас ничего не волновало меня. Жизнь текла как река, на высоких берегах которой стояли укрепленные, как моя собственная, деревушки. Меня ждали и знали во многих из них. Пока же — путь. Есть не хотелось. При желании можно было сойти на берег и поохотиться. Звери будто бы помогали нам, отдавая жизнь, поэтому никто не убивал больше, чем мог съесть. Присутствие Изначального чувствовалось во всем. Куда эта река принесет меня?
Они стояли в излучине между двумя возвышенностями. За спиной спешно грузились в ладьи женщины и дети. А перед ними расстилалась окруженная холмами долина. Яркое знойное солнце отражалось от доспехов шестидесяти воинов, стоящих в три шеренги. Воткнув щиты в землю, они молча смотрели на желтовато-зеленое колыхающееся море травы. С противоположной стороны через несколько излучин в долину потекла подвижная темная масса. Черное чудовище огромных размеров скоро поглотило все холмы напротив них и, неудержимо разрастаясь, приближалось к ним, как единый, жаждущий крови организм. Земля сотрясалась от топота копыт десятков тысяч лошадей. Пыль превращала конницу в однородную массу.
Оно приближалось. Уже можно было различить лица с узким разрезом глаз. Вот гул поглотил все.
Горстка воинов в излучине как бы дышала одной грудью и одним словом. Опустили копья, направив их в тело чудовища. Они дышали словом «сейчас». «Сейчас! Сейчас! Сейчас!» — не было страха. Только горячая Решимость. «Сейчас! Сейчас! Сейчас!» — Страстное ожидание битвы и смерти. «Сейчас! Сейчас! Сейчас!» — Удар страшной силы.
Меня носило по вселенным до тех пор, пока я не услышал удивительную чарующую музыку. Божественные фанфары изливали звук, на который летел я — маленькая золотая частичка. Вокруг меня поднимались другие живые крупицы золота. Как притягательно красиво звучит эта музыка. Все больше частиц. Мы уже одним потоком возносимся к Божественному Свету.
Божественный Свет!!! Бог!!! Мысль оборвала наш взлет. Мы падали. С высоты птичьего полета я видел страну зеленых лесов и храмов. Гардарика! Мы падали. Близкая сердцу Гардарика! Мы падали золотом на купола и вскоре отражали в себе все Сущее.
ПОЛЕТ
Он совсем не помнил себя. Казалось, что радость всегда пронизывала тело. «Тело? Какое оно у меня?» Стоило задать вопрос, и сразу из ничего возник ответ: «Быстрое, гибкое, ветряное!» «Я — Ветер», — осенило его. Рассмеявшись веселым смехом Солнцу, он заструился вниз.