-- Нет, немного мне осталось, - грустно возражала бабушка.
Так и вышло. Вот тут-то сорвалась Надежда, заревела в голос, а потом собрала остатки денег, что были ещё от Василия (квартира в Сибири не была ещё продана), отчим денег не дал, мать тоже сказала, мило улыбаясь, что нет у неё денег, приехали старые институтские подруги, помогли и похоронили бабулю. Жить Надежде предстояло научиться на учительскую зарплату, благо учителя требуются всегда. И потянулись серые унылые будни. Утром Надежда с девочками шла в школу, что была недалеко от дома, после уроков назад. Школа ей не нравилась во всем: учителя ссорятся, завистливые. Анькина учительница откровенно вымогает деньги. А Машенька плачет и отказывается идти в школу, кричит, что обижают её, что из окна дует, холодно. Надежда просила отсадить девочку в другое место. Так и не дождалась. Мелькали мысли забрать шестилетнюю дочь из школы. Но с кем её оставить? Плакала вместе с Машенькой, просила потерпеть. Вечером отчищала, ремонтировала, что могла, в бабушкиной квартире, чтобы хоть чуть-чуть стало теплее и уютнее. Осень, как назло, стояла дождливая, холодная.
А потом баба Тася сообщила, что квартиру продала вместе с мебелью, недостроенный дом тоже, и один знакомый привезёт деньги. Ждать его надо двадцатого октября, он будет вечером.
Вечером раздался звонок. Надежда поспешила к двери, на пороге стоял Пётр. Он привёз деньги. Он уже несколько лет жил в Москве. Именно он был тем знакомым Антона, что позвал холостого в то время юриста своей фирмы на заключительную часть конкурса "Учитель года". Знал, что Рая - ближайшая подруга Надежды. В Сибири Пётр постоянно появлялся из-за Надежды. Хоть посмотреть на неё иногда, и то было радостью.
Обрадовалась Надежда. Ну, хоть какое-то знакомое близкое лицо. Стояла и смотрела.
-- Пригласишь войти-то? - внимательно смотрел на неё Пётр.
Да, она похудела, выглядит измученной. Уставшая. Но ещё милее стала она его сердцу. Обнять бы сейчас, прижать к себе и её, и девочек.
-- Дядя Петя, дядя Петя! - выскочила из-за спины младшая, ласковая Машенька. - Аня, Аня, дядя Петя приехал.
И умчалась за сестрой.
-- Проходи, - опомнилась Надежда.
Пётр переступил порог. Наткнулся на серьёзный взгляд своей крестницы Анечки.
-- Да, неказистые хоромы, - подумал он. - А почему Анютка молчит? Ведь такая щебетунья была.
Надежда, словно прочитав мысли его, произнесла.
-- Да, против сибирских, тесновато. Вот и Анютка всё старый дом вспоминает. Назад просится. Не понимает, что и там все не так... Отца не вернуть... Да, что там... - не договорив, махнула рукой. - Пошли, чай пить, да заодно поужинаем.
Надежде хотелось заплакать, хотелось, чтобы пожалели её. Но сдержалась.
За ужином все немного оживились. Пётр передал подарки от Таисии Ивановны, свои. Отдал деньги.
-- Буду теперь обмен подыскивать, - сказала Надежда.
-- А хватит?- спросил Пётр.
-- Не знаю, - грустно ответила Надежда. - Инфляция страшная. Сегодня одни цены, завтра другие.
-- А может... - Пётр замялся, подыскивая слова. - Может... есть другой вариант...
-- Дядя Петя, - в дверях стояла Аня, - вы у нас ночевать останетесь?
-- Да, ведь девчонка поняла, что я хотел сказать, - пронеслось в голове.
-- Да, Анечка. Куда же дяде Пете на ночь идти, - ответила Надежда.
Утром рано Пётр уехал, так и не предложив Надежде перебраться в загородный свой дом. Испугался строгого взгляда своей крестницы и слов Надежды:
-- Пожалуйста, Петя, не приезжай больше. Не надо. Но не могу я....
Дела на него обрушились потоком. Что-то Антон начал мудрить! Пока разбирался, разгребал, пока утрясал, приблизился год со смерти Василия.
-- Ну и подумаешь, что велела не приезжать. Я и так почти месяц не ездил. Двадцать дней. Сегодня десятое ноября. А холод какой стоит, словно зима в Сибири, и снега навалило! Надо заехать к Надежде и сообщить ей, что я живу недалеко, телефон, в конце концов, оставить, - решил он.- Да и я просто хочу их всех увидеть.
Дверь ему открыла бледненькая, какая-то прозрачная Анютка, закутанная в стони одежек.
-- Что с тобой, Анечка, ты не заболела? - испугался мужчина. - Почему ты так похудела?
Он прижал девочку к себе, почувствовал, как проступают косточки сквозь худенькое тело.
-- Надо что-то менять в их жизни, - сказал себе Петр. - Васька не простит, если что случится с его семьей.
-- Нет, я уже выздоровела, а вот Машке совсем плохо... - и девчонка заплакала.
Пётр решительно шагнул в квартиру:
-- Что тут с вами?
На кровати лежала краснощёкая Машенька, Надежда меняла уксусные примочки. Она ещё больше похудела, выглядела смертельно уставшей.
-- Надя, что с вами тут?
-- А это ты, - ответила равнодушно она. - Никак не могу сбить температуру у Маши, а врача всё нет и нет. Ждем с самого утра. Под сорок уже поднялась температура... Ничего не помогает.
-- Сейчас привезу.
Быстро отыскав знакомого врача, Пётр привёз его в эту тесную однокомнатную квартиру. Старенький опытный доктор выслушал мечущуюся от жара девчонку:
-- Ничего, в лёгких пока чисто, а температурку мы собьём. Ты не боишься уколов? - обратился он к Машеньке.
-- Нет, - прошептала охрипшим голосочком девочка. - Я потерплю. А головка перестанет болеть?
-- Перестанет, перестанет, - успокоил доктор.
-- Маша боится только, когда мама плачет, - подала голос сидящая в ногах сестры и молчавшая до сих пор Аня.
-- Об Анечке все забыли в суматохе, - подумал Пётр. - А ей тоже плохо. Ей ласки и внимания хочется.
Он подошёл и обнял девочку за худенькие плечи. Та уткнулась ему лицом в костюм.
-- Да она же плачет, - дошло до него. - А Надюша не видит. А когда ей? Вот как Машутке плохо!
-- Ты чего плачешь? - шёпотом спросил он, пока врач делал укол младшей сестренке.
-- А если мама и Машка умрут? Как папа... - девчонка не договорила, всхлипнула, захлебнулась словами.
-- Не умрут, я не дам, - тихо прошептал мужчина на ухо испуганной девочке.
Та ещё теснее прижалась к нему. Врач осмотрел заодно и Анютку, и вынес свой вердикт.
-- Вы все ютитесь в одной комнате, а у девочки грипп. Надо как-то изолировать детей друг от друга. Сами, мама, смотрите, не свалитесь. Что-то вы бледновато выглядите.
-- Я выдержу, - ответила Надежда. - Я редко болею.
-- В квартире у вас холодно, - продолжал врач, глядя на почерневший от грибка потолок, он отсыревал во время сильных морозов, - сыро, дети постоянно будут болеть.
-- И что же делать? - растерянно спросила Надежда. - У нас нет другого жилья.
-- Артемий Филиппович, а можно их увезти отсюда? - спросил Пётр.
-- Ну, это вы уж у них поинтересуйтесь, - развёл руками доктор.
-- Да я имею в виду, во время болезни девочки, - смутился мужчина. - Ничего, если я их перевезу в загородный дом. Там сухо, тепло, свободно. Комнат много.
Врач задумался, потом решительно произнёс:
-- Можно. Сейчас спадёт температура у девочки, и везите. А то в этой сырости по-новому разболеются.
Через час, когда немного спала у девочки температура, Пётр их увёз. Надежда равнодушно со всем соглашалась. Автоматически собрала кое-что из вещей. Взяла за руки девочек и пошла к двери. Петр взял в одну руку сумку с одеждой, другой подхватил болеющую Машеньку, прижал к себе, девочка доверчиво обняла его за шею, положила головку на плечо: "Дядя Петя, я тебя люблю, ты хороший", - и поцеловала сухими горячими губками. Она была всегда ласковой девочкой.
Сзади вышли Надежда и Анечка. Мужчина слышал, как старшая девочка говорит матери:
-- Мама! Ты забыла запереть дверь!
-- Да, да, - равнодушно ответила мать. - Сейчас закрою.
Раздался звон ключей.
-- Вот, теперь закрыла.
-- Идем, мама. Что ты стоишь! Нас дядя Петя ждет. Там Машка больная. Её надо быстро везти. Тебе плохо?
-- Нет, все хорошо, - кротко и равнодушно ответила женщина. - Мы уже идем. Просто голова закружилась. Идем, Аня.
Пошатываясь, она равнодушно пошла на улицу, где их ждал Петр. В машине она без конца трогала лоб девочки. Не говорила ничего. Лишь щеки её на свежем воздухе вспыхнули нездоровым румянцем. Причина такого странного поведения женщины выяснилась, когда уже приехали в загородный дом. Зинаида Захаровна, пожилая домработница, разместив девочек, посмотрела внимательно на измученную Надежду, укрывающую младшую дочь одеялом, и заставила Надежду смерить температуру. Столбик термометра моментально подполз к сорока градусам.