-- Ого! - ахнул Петр. - Ты как держалась на ногах?
-- Сколько дней уже болеете? - спросила Зинаида Захаровна.
-- Какая разница. Сейчас не до меня. Машеньку надо лечить... - женщина равнодушно положила градусник. - Я сейчас таблетку выпью...
-- Она еще со мной заболела, - сердито сказала Анечка.
Это было последнее, что помнила Надежда: в глазах потемнело, женщина стала медленно падать на пол. Не слышала она отчаянного крика Анечки:
-- Мамочка, мама, не умирай.
Не видела побледневшего Петра, который подхватил падающую женщину, положил на кровать. Испуганная Машенька тоненько и пронзительно заплакала. Вскочила и бросилась к матери. Её перехватил Петр, обнял, прижал к себе.
-- Ну что ты, Машенька. Не надо пугать маму, - говорил он. - Ты ложись в кроватку. Анечка, девочка, побудь с сестрой.
А в голове билась мысль:
-- Что делать? Что делать? Надя, Надюша, что с тобой, родная моя.
Подошла решительно Зинаида Захаровна, расстегнула воротник блузки у женщины, сосчитала пульс, потом её взгляд упал на лекарства, что оставил Маше Артемий Филиппович.
-- Шприцы есть? - спросила она.
-- Есть, - ответила Анечка. - Мама их в сумку тоже положила.
Пожилая домработница решительно набрала в шприц прописанное Машеньке лекарство, ввела его матери.
-- Это собьет температуру. Теперь мать надо изолировать от детей, уложить в другую постель. Да, и переодеть.
-- Да, да, сейчас, - засуетился Петр.
Он сначала уложил в постель Машу, потом поднял Надежду и понес в соседнюю спальню, Анечка помогала ему: нашла ночную рубашку в сумке, но переодеть мать она не смогла, не хватало силенок и сноровки, да и слаба она была, только что переболела.
-- Я переодену, - сказал мужчина. - Я сумею. Ты иди к Машеньке, она боится. Успокой её. Скажи, что мама просто устала и спит. Я сейчас врача привезу. А потом побуду с вами. Ты не плачь. Вылечим мы и Машу, и маму.
Вскоре Надежда лежала в постели, переодетая, укутанная одеялом, такая маленькая, такая больная, беззащитная. Сердце Петра наполнилось жалостью.
-- Все, родные мои, все, моя Надюша, я больше не слушаю тебя, - сказал себе мужчина. - Я вас не отпущу. Вы остаетесь со мной. Пойду, посмотрю девочек, надо телевизор им в комнату отнести, а то Аня плачет без конца потихоньку, пусть лучше передачи какие-нибудь смотрит. Я же опять за Артемием Филипповичем поеду. Или в местную больницу зайти, она в пяти минутах ходьбы отсюда. Но там вечно нет врача...
Зинаида Захаровна, которую он просил последить за девочками, остановила мужчину:
-- Не надо ехать за врачом, Пётр Сергеевич, я справлюсь. Вы лучше за лекарствами поезжайте. Я скажу, что надо.
Тот непонимающе вскинул брови.
-- Вы подобрали меня на улице, без документов, привезли сюда, дали крышу над головой и работу. Я у вас слежу за домом. Я вам очень благодарна... Я ведь из беженцев, из Самарканда... Там я работала врачом... У меня большой опыт работы... Вы еще стетоскоп привезите мне... Легкие надо послушать... Температура очень высокая... - пожилая женщина резко оборвала рассказ.
Пётр остолбенел.
-- Ну и страна у нас. В деревенской больнице постоянного врача нет... А тут... - произнёс он, наконец, и тут же спросил: - Так вы за Надей присмотрите и за девочками?
-- А как же? - грустно улыбнулась пожилая женщина. - Но если хотите, привезите врача. Я не обижусь. Вы знаете меня только, как домработницу... Хотя диплом мой сохранился. Могу показать. Это паспорт утерян...
-- А лекарства? - перебил Петр женщину.
-- Что лекарства?
-- Какие надо купить лекарства? - Петр сразу поверил этой женщине.
-- Я напишу сейчас. Только не на бланке рецептов.
-- Я куплю все и так. Вы уж, Зинаида Захаровна, напишите, что вам еще из медицинских инструментов нужно... Наде, девочкам, вам самой... Все пишите...
Петр доехал до ближайшей аптеки в районном центре, купил все, что просила Зинаида Захаровна. Рядом с аптекой был большой магазин детских товаров. Петр минуту подумал и заскочил туда, не разбираясь, схватил все яркие детские книжки и диски, что были на полках, купил двух больших краснощеких кукол, огромного мягкого мишку, чего-то еще, что всучили продавцы, и поспешил домой. Там было без изменений. Грустно сидела Анечка возле матери, держала её за руку, слезы текли по прозрачным щечкам, спала Машенька. Щеки её опять горели лихорадочным румянцем. Между комнатами сновала Зинаида Захаровна, уговаривала хоть немного поесть старшую девочку. Та отказывалась. Пожилая женщина одобрила все покупки Петра. Улыбнулась Анечка при виде книг. Забрала медвежонка, села на диван в гостиной, обняла медведя и стала листать книжки. Петр принес и поставил возле неё молоко и свежую булочку и облегченно вздохнул, когда девочка съела булочку и попросила чая вместо молока.
-- Беги на кухню, там тебе Зинаида Захаровна целый чайник нальет, - радостно улыбнулся он. - И булочек еще даст.
Проснувшаяся Маша дала сделать себе очередной укол, повеселела после него, согласилась выпить домашнего сока, потом уложила к себе в кровать новую куклу, о чем-то с ней говорила, затем взяла другую. Аня ушла на кухню, где готовила ужин Зинаида Захаровна. Петр был в комнате с Машей. Он устанавливал там телевизор и видеосистему, прислушиваясь к беспокойному сну Надежды в соседней комнате, без конца заскакивая туда, проверяя. Надежда спала. Пришла Зинаида Захаровна, позвала ужинать. Мужчина закутал Машу в большое одеяло, понес на кухню. Там стояло его любимое огромное вольтеровское кресло. Усадил в него Машу, подвинул к столу, где дымились в большой супнице аппетитные пельмени. Аня немного съела пельменей, пила чай с очередной булочкой. Маша поковырялась в тарелке, выхлебала бульон, съела одну пельменьку и отодвинула еду в сторону. Петр забеспокоился: девочка голодная, она весь день не ела.
-- Не переживайте, Петр Сергеевич, - улыбнулась Зинаида Захаровна. - Главное, чтобы пила много жидкости Машутка наша.
Она подала девочке большой стакан смородинового морса. Маша выпила его полностью
-- Вкусный. Как у нас дома, в Сибири, - сказала она. - Мама его часто раньше варила. Папа ягодки привозил...
-- Машка, - одернула её старшая сестра.
Девочка не поняла, почему не надо говорить о папе, но замолчала. Петр улыбнулся, взял опять на руки Машу, понес в спальню. Пришла следом Зинаида Захаровна, сделала еще один укол девочке, потом матери. Маша немного поиграла с новыми куклами и начала клевать носом. Зевала и Аня. Она устала. Сказалось и нервное напряжение за день, испуг за мать, которая заболела. А теперь страх понемногу уходил, захотелось сильно спать. С девочками осталась ночевать Зинаида Захаровна, Петр притащил к ним в комнату два раздвижных кресла: для Ани и пожилой женщины. Маша спала одна, как королева, на широкой кровати. Рядом дремали куклы. Медвежонок покоился в объятиях Ани. Петр ушел в комнату к Надежде. Зинаида Захаровна сделала ей очередной укол.
Очнулась Надежда ночью. Во всем теле была слабость. Единственная ночная рубашка, которую она взяла с собой, была мокрая насквозь. Тускло горел светильник. Рядом с ней, на широкой кровати, поверх одеяла дремал одетый Пётр. Женщина непонимающе обвела глазами комнату, и молнией пронеслась мысль:
-- Девочки! Маша!
Надежда резко села на кровати. Пётр вскочил.
-- Тише, тише, Надюша. Ты куда? Лежи, лежи! Та сама больна.
-- А девочки? Где девочки? Что с Машей?
-- Всё в порядке. У Маши упала температура. Она даже покушала немножко. Сок хорошо пьет. Ты не волнуйся, с девочками Зинаида Захаровна.