Пес сел на задние лапы и своими большими умными глазами разглядывал Надежду, поворачивая из стороны в сторону лобастую лохматую морду. Женщина стала сдаваться под взглядом этих уже преданных глаз.
-- Ну куда его? Где он жить будет? У нас даже будки нет.
-- Папа сделает, - решила Аня.
-- Папе только будками вашими заниматься, - сказала Надежда. - Он и так устает. А твоему Павлуше целый дом нужен, а не будка. Вон он какой здоровый. Ты хоть его покормила?
-- Да, он булочку съел.
-- Чего такому зверюге одна булочка. Надо ведро целое. Вы суп отказались есть в обед. Скажи Зинаиде Захаровне, чтобы ему вылила. Да ему же таз для еды нужен!
-- Мам, мам, - тут же затараторила обрадованная Анька. - Мам, ну пусть Павлушка у нас останется. Он на веранде может жить. Ведь ты Тишку пустила туда.
-- Тишка - кот, он в сто раз меньше этой зверюги. Где только такого нашла?
-- Надежда Георгиевна, - вмешалась вышедшая Зинаида Захаровна со старой кастрюлей, в которой были собраны остатки еды и накрошен целый батон хлеба. - Будку я попрошу соседа сколотить. А собака нужна. Такие дворняжки - самые надежные сторожа. И верные. Ну, Павлик, иди, поешь!
Пес, словно понимая, тявкнул, угодливо завилял хвостом, умильно глядя на еду, что ставили перед его носом. В это время кто-то стукнул в калитку. Павлуша с громким лаем бросился туда. Он уже выполнял свою работу - охранял дом.
-- Надо же, - удивилась Зинаида Захаровна, - даже еду бросил. Хороший сторож. Иди, ешь. Это мальчишки бегают вдоль забора. Аньку вызывают.
Пес с громким чавканьем проглотил предложенную еду, облизнулся.
-- Не наелся? - удивилась Надежда. - Ах ты бочка бездонная. У нас где-то были кости, Зинаида Захаровна. Отдайте ему.
Вскоре пес лежал и с аппетитом грыз огромную замороженную кость, что притащила ему Анечка. Мимо важно шествовал рыжий разбойник. Пес сердито зарычал. Тот остановился и вздыбил шерсть, но не отступил. Знай, кто здесь хозяин, говорил весь воинственный вид Леопольда. Пес взял в зубы кость и ушел в сторону. Рыжий хозяин пошел в дом.
Приехавший Петр остолбенел при виде огромной собачьей морды. Это, встав на задние лапы, Павлушка заглянул через лобовое стекло к нему в автомобиль. Мужчина не решился выйти из машины. Вышедшая на звук мотора Надежда засмеялась:
-- Павлуша, уйди. Это твой хозяин.
Пес послушался и отступил. Петр вышел из машины, собака смотрела на него также, как и на Надежду, всем взглядом демонстрируя преданность. Петр нерешительно протянул руку и потрепал громадную лохматую голову. Пес лизнул руку.
-- А признал хозяина, - довольно сказал мужчина. - Кто приволок это чудо?
-- Анька, - ответила Надежда. - Слава Богу, волк ей не попался.
-- Ладно, пусть живет, - сказал Петр. - Я давно думал, что нужна собака. Только не хотел заводить таких, которые и хозяина могут загрызть. А этот вроде ничего. А почему Павлуша его зовут?
-- Анька так назвала, - ответила мать.
-- А, - протянул Петр. - Имя со значением. Если не ошибаюсь, Павлом зовут старшего брата Насти, Аниной подруги. Того самого, что зовет нашу Анечку невестой.
-- И правда, - засмеялась женщина.
Псу надели ошейник, чему тот долго сопротивлялся, потом долго терзал свою шею, пытаясь его снять. А будку сколотил тезка пса, брат Насти. Отец в семье попивал, мать старалась изо всех сил, крутилась на двух работах. Девочку подкармливали Надежда и Зинаида Захаровна, а парнишка подрабатывал, как умел. Пес с удовольствием разместился в будке. С воодушевлением Павлушка выполнял обязанности сторожа. Лаял он надежно, никого не пропускал. Когда начались собачьи свадьбы, Надежда приказала посадить его на цепь. Пес стал лаять еще злее.
В начале осени неожиданно Зинаида Захаровна попросила её уволить. Хоть и жалко было расставаться с таким надежным человеком, но Петр согласился. Зинаиду Захаровну позвали работать в сельскую больницу. Там же дали небольшую квартирку при больнице.
-- Я вам очень благодарна, Петр Сергеевич, - говорила пожилая женщина. - Но мне хочется вернуться к своей работе. Да, платят немного сельским врачам, но я проживу. Мне ведь жилье свое дают. Для меня это очень важно.
-- Мы же не прогоняем вас, Зинаида Захаровна, - говорил Петр. - И комната у вас есть своя.
-- Петр Сергеевич, у вас теперь жена есть. Вы не один. Без меня обойдетесь.
-- Отпусти, Петя, - попросила Надежда. - Я справлюсь с домом. Все равно не работаю. Да и в Москву все равно когда-нибудь нам надо будет перебираться. Девочкам нужна хорошая школа. Зинаида Захаровна здесь останется одна. Скучно. И врач в деревне нужен. Больных детей тащат в город, старушкам некому полечить давление. Ведь никто не идет работать сюда. Отпусти, Петя.
-- Ты права, Надюша. Хоть и жалко расставаться с таким надежным человеком, - улыбнулся Петр, - Зинаида Захаровна, будете к нам в гости заходить?
-- Буду, - улыбнулась в ответ женщина.
И Зинаида Захаровна ушла работать врачом в сельскую больницу. Петр, помня, как она дежурила возле больных девочек, как постоянно слушала легкие кашляющей Маши, заваривала какие-то травы, нянчилась с капризничающей Надеждой, решил отблагодарить женщину - нанял рабочих, которые быстро привели в порядок её новое жилье. Зинаида Захаровна просила отдать ей из гаража старую мебель, но Петр сделал по-другому. Купил новую мебель. А Надежда, смеясь, говорила, что она собрала Зинаиде Захаровне приданое - постельное белье, покрывала, шторы, кухонную утварь, посуду. Зинаида Захаровна была счастлива.
-- У меня опять есть дом, - говорила она.
-- А дети у вас были, Зинаида Захаровна? - спросил Петр.
-- Я уже рассказывала Надежде Георгиевне. Нет у меня детей.
-- А другие родственники?
-- Я и моя сестра выросли в детдоме. Рита рано вышла замуж. Жила в Сибири. Она умерла. Её дочь, когда я осталась ни с чем, без документов, не ответила на мое письмо. Я не знаю, дошло ли оно?
-- А где жила ваша сестра.
-- В Ас-ке.
Петр и Надежда молча переглянулись. Зинаида Захаровна заметила эти взгляды.
-- Я знаю, что вы жили в Ас-ке. Не надо искать мою племянницу. Я сказала неправду: она ответила мне, что не может принять меня...
У Надежды её плаксивое настроение прошло вскоре. Было теперь меньше свободного времени. С самой собой её примирило письмо Антонины Поликарповны, матери Василия. Она писала: "Ты молчишь, на душе моей неспокойно. Всё кажется, болеют мои внучки. Надорвёшься одна. Подвернётся хороший человек, выходи замуж, девчонок только в обиду не давай. Я знаю, тебя всегда любил Петя, пусть он станет твоей долей. Ты никогда не слушала меня, не шла в родню. Такая уж ты была. Но я не в обиде, Василий был счастлив с тобой. А больше всего любил он своих дочек. Теперь лучшего мужа тебе и отца им, чем Пётр, тебе не найти. Я тебя благословляю, дочка. И Катерина, моя старинная подружка, мать Петьки, тоже так считает. Писать она тебе не решается. А Петьке она давно уже плешь проела, чтобы женился. Будьте счастливы".
Надежда в последний раз расплакалась. Но не знала она, что самоуверенная свекровь и мать Петра в юности были лучшими подругами. И влюблены были первоначально в одного парня - в Федора, в отца Василия. Федор гулял с двумя сразу, а жениться решил на серьезной и деловой Антонине. Сказать, что Катерина сильно расстроилась? Нет, это было не так. Но все же причина для расстройства была. И не женитьба Федьки на Антонине. Веселой Екатерине он наскучил. Она сама его подтолкнула к своей подруге. В день свадьбы подруги Екатерина была, как всегда, веселая, громкогласная, и пела, и плясала. А тут подвернулся решительный и деловой Сергей Курлатенко из соседнего района. Глянул на выкаблучивающую всевозможные в танцах коленца красивую подружку невесты и пропал. Ох, и поплясали же они на пару на свадьбе! От души. С ним гордая Екатерина уехала на второй день после свадьбы подруги. Вот с какой свадьбы увез свою веселую жену Сергей. Сын Петька у них родился через восемь месяцев, а Василий у Антонины и Федора - через девять. Но никогда, нигде, даже намеком не обидел Сергей своей красавицы жены, а Петька был любимчиком отца, от него деловая жилка у Петра. Алексей, младший, был любимцем матери. Вот только ни Сергею, ни Федору Бог не дал долгой жизни. Уже более десяти лет лежали мужья подруг на кладбище. Давно отгорели и остыли обиды. Осталась лишь тоска по ушедшему счастью. И когда на Антонину обрушилось новое горе - умер старший сын Василий - прежняя душевная подружка тут же приехала. Обнялись женщины и заплакали перед страшным горем матери...