Согласно покивав, подруги заказали по третьей чашке кофе и призадумались. Все, кроме феи Озорства – которая прекрасно знала, что ни одна ее затея попросту не может обойтись без неприятных последствий, в силу самой ее магической сущности. И чем понапрасну тратить время, она предпочла в очередной раз полюбоваться красавчиком.
Тот явно помнил ее внезапное преображение на пороге кафе и тоже то и дело на нее посматривал. Даже к коньяку своему не прикасался – так старательно вострил ухо в сторону их стола, так забавно хмурился, удивляясь, почему не может ни слова разобрать… лапочка!
Помочь, что ли?
Ведь потом всегда можно сделать так, чтобы он забыл все услышанное…
Встретившись с ним взглядом, Юниция ему подмигнула. И красавчик снова задрал нос и отвернулся.
* * *
Холодные и высокомерные мины удавались Стасу Каюрову лучше всего. Причем независимо от его желания.
Такой уж внешностью природа наградила, лишенной всякого человеческого тепла. Белесый скандинавский тип, глаза ледяного цвета. Никакого обаяния – как считал он сам. Ходячий морозильник… И уж совсем стылой становилась почему-то его физиономия, когда ему случалось смутиться или разволноваться.
Поделать с этой неприятной своей особенностью он ничего не мог, хотя мешала она изрядно. Девушек отпугивала, собеседников напрягала… Правда, за последние три года Стас добился значительного прогресса – научился смеяться. Искренне, от души. И даже начал вроде бы вызывать у людей симпатию к себе. Но это потому только (как считал он сам), что время проводил в свое удовольствие и дело имел исключительно с веселыми и хорошими людьми. За эти годы он успел объехать, облететь, обплыть, обойти – а местами и обползти – практически всю свою родную планету. И перепробовать практически все достойные настоящего мужчины занятия. Альпинизм, дайвинг, серфинг, дельтапланеризм, прыжки с парашютом… список может продолжить каждый настоящий мужчина по своему усмотрению.
Принес он также и кое-какую пользу человечеству, приняв участие в нескольких международных спасательных операциях. Как физически, так и материально, ибо мог позволить себе все, чего душа пожелает, – благодаря чудесному, абсолютно ни с каких сторон не предвиденному наследству. Прилетевшему три года назад от троюродного дедушки, о чьем наличии Стас и не подозревал, – то был сын двоюродного прадедушки, как выяснилось, покинувшего некогда родину с остатками Белой гвардии и по этой причине преданного вместе со всем своим потомством анафеме и полному забвению со стороны родного Стасова прадеда-комиссара.
За месяц до получения наследства Стас похоронил единственную известную ему тогда родственницу – бабушку, которая его вырастила, – и пребывал в печали и душевном смятении. Жилось с нею очень нелегко, поскольку нравом бабушка отличалась тираническим и по неведомой причине до самой смерти контролировала каждый его шаг с таким тщанием, словно он был уголовником-рецидивистом, а не хорошим, в общем-то, и послушным внуком. Сама в свое время выбрала ему профессию – такую, чтобы сидел дома, под присмотром, книжки переводя, и всеми силами отваживала от него друзей, не говоря уж о девушках. Жить так, как хочется, – двадцать пять лет он об этом и мечтать не смел! И потому, обретя свободу, вдруг почувствовал себя отчасти и вправду негодяем… ибо эта самая свобода радовала вопреки скорби.
А тут еще и наследство приключилось. И кто бы на его месте не бросил все и не приступил немедленно к исполнению своих заветных желаний?…
Исполнил за три года. Практически все.
После чего снова затомился. Ибо ни одно из испробованных занятий не оказалось увлекательным настолько, чтобы захотеть посвятить ему всю оставшуюся жизнь.
Душа просила дела, а не занятия. И вроде бы он уже начал понимать, к какому именно делу его влечет. Но, разумеется, следовало все для начала хорошенько обдумать.
С этой-то целью Стас, мучимый бессонницей, и забрел посреди ночи в маленькое тихое кафе на Невском проспекте.
Где его напрочь отвлекли от важных раздумий три очень странные дамочки…
Странным было уже время, которое они выбрали для своих посиделок с кофе и выпивкой. На вид им всем казалось за шестьдесят, а в этом возрасте, насколько было известно Стасу, люди обычно успевают слегка утомиться от жизни и по ночам предпочитают спать, а не разгуливать по злачным местам.
Но это ладно – чего на свете не бывает!.. Все остальное выглядело много странней.