Мэгги обняла Корралл за плечи и легонько сжала их.
– Не волнуйся, Морин все понимает. У вас с Девом свои мечты и планы… Она не из тех матерей, что привязывают своих детей к юбке. Для нее главное, чтобы он чувствовал себя счастливым. А по тому, как он смотрит на тебя, совершенно ясно: ты – его счастье.
Анджелика смогла лишь кивнуть, надеясь в душе, что Мэгги не прочла в ее глазах отразившуюся тень вины. Ей стало еще неприятнее, когда она осознала, что все слова, сказанные раньше, приняты за чистую правду.
– Пойдем, нам пора возвращаться в дом. Скоро приедут остальные родственники и наш клан будет в полном сборе, – рассмеялась Мэгги, – но я не хочу пугать тебя… Нас много, мы любим повеселиться, иногда немного переступаем через определенные условности, правда, совсем безобидно. Ты и Робби понравитесь всем. Я просто уверена, они полюбят тебя. Мне уже это удалось.
Анджелика попыталась подальше запрятать чувство вины, в какой-нибудь темный уголок души, чтобы насладиться той теплотой и радушием, которые она ощущала с тех пор, как Такер переступил порог их гостиничного номера. Неужели нельзя хотя бы ненадолго почувствовать на себе любовь этого семейства, даже ценой лжи и притворства? Она ведь никому не причинит вреда. Корралл, в некотором смысле, притворялась для их же блага, заставляя поверить, что Девлин – именно тот человек, за которого себя выдает. Почему бы ей не воспользоваться их приемом?
Анджелика смущенно улыбнулась и ответила:
– Мне кажется, я тоже полюблю вас всех. У меня нет ни малейшей причины для беспокойства и опасений.
Марилла рухнула, больно ударившись плечом о кресло. Инстинктивно она подняла руку, чтобы защитить лицо от следующего удара, и попыталась подняться.
– Говори, где она! – потребовал Ламар, приближаясь к ней.
Опустив руку немного ниже, она ответила:
– Я же уже сказала: не знаю.
Оруэлл очутился возле нее столь быстро, что женщина даже не успела отпрянуть. Он ударил ее тыльной стороной ладони по щеке. Ее голова дернулась, и она затылком стукнулась о стену. От боли на глаза навернулись слезы, и вся комната поплыла перед ее взором. Острая боль пронзила челюсть.
– Я привез ее в Вуд-Блафф, чтобы ты присматривала и не допускала подобных фокусов! – заорал Ламар. – Где ты шаталась, когда она уехала? Почему не остановила ее?
Марилла поднялась и, держась за стену, старалась не обращать внимания на бешено бьющееся сердце. Она упорно не отводила взгляд от своего мучителя. «Только бы голос не дрожал, – подумала женщина. – Будь что будет, но я покажу ему, насколько он не страшен для меня».
– Ламар, я не принадлежу тебе! Тем более, не твоя любовница уже много лет! Я тебе ничего не должна, черт возьми! То же самое можно сказать и об Анджелике.
Лицо Оруэлла потемнело от гнева, и он заорал, как не в себе:
– Дешевая шлюха! Если бы не я, где бы ты находилась сейчас?!
– Точно бы не торчала в этой дыре, называемой городом! Откуда ты знаешь? Если бы не ты, возможно, я была бы счастлива!
Она собралась обойти Ламара, но он схватил ее за руку и снова прижал спиной к стене.
– Слушай, ты, Марилла Джексон! Слушай внимательно! – прошипел Оруэлл низким, на одной ноте, ледяным голосом. – Я твердо намерен найти этого ребенка и забрать его в Денвер. Если ты окажешься у меня на пути, то пожалеешь об этом. Тебе прекрасно известно, на что я способен.
Она сказала Анджелике, что может позаботиться о себе в случае приезда Ламара. В тот момент Джексон действительно верила в это. Но сейчас, глядя в его холодные глаза, она начала сомневаться в собственных силах. Когда-то, много лет назад, Ламар казался ей очень красивым; высокий, голубоглазый блондин, он являлся для нее самым привлекательным мужчиной из всех, кого только приходилось встречать. Но в данный момент Оруэлл внушал Марилле только страх. Он не остановится ни перед чем, чтобы получить то, что ему хочется. Из нищего Ламар превратился в одного из самых богатых и влиятельных людей в Колорадо. При мысли о том, как ему это удалось, у Джексон по спине прокатилась волна озноба. Лучше бы не знать этого!
Он еще сильнее сжал ее руку.
– Ну, а теперь ты скажешь мне, что она говорила перед отъездом. Скажешь, куда отправилась эта дрянь? – прошипел Ламар.
– Оставь ее в покое, прошу тебя, – умоляюще проговорила Марилла. – Тебе ведь нет дела ни до Анджелики, ни до ребенка! Ты даже не знаешь, как его зовут, так ведь? С полдюжины таких же малышей бегают по улицам Денвера, твоих детей, Ламар, чьи матери забыли об их существовании. Возьми кого-нибудь из них. Оставь Анджелику и ее сына в покое. Она любит Робби! Это все, что у нее есть! Прошу… умоляю, оставь их в покое!
– Мне не нужно чужое отродье! Если Пенелопа собирается растить ребенка, то я должен быть уверен, что он мой, а не чей-то еще… В его жилах должна пульсировать только моя кровь! Как ты там говоришь?.. Робби? Вот это мой ребенок, и он будет со мною! А теперь немедленно говори, куда она отвезла его.
Марилла взвизгнула, когда его пальцы впились ей в руку так сильно, что ей показалось – сейчас кость просто хрустнет, ломаясь пополам.
– Я не знаю, Ламар… Клянусь, не знаю! Она ничего не сказала мне… Может, ей не хотелось, чтобы мне стало что-то известно…
– Скажи мне хотя бы то, что знаешь!
Когда Джексон промолчала, Оруэлл заломал ей пальцы. У Мариллы перехватило дыхание от боли.
– Она села в дилижанс три дня назад, может, четыре. Не знаю, я не считала… Анджелика не брала с собой много вещей. Я… я думала, она поедет к тебе с просьбой оставить ее и Робби в покое. Может быть, сейчас Корралл там и ищет тебя… и больше ничего не знаю. Клянусь! Не знаю!
Ламар оттолкнул женщину от себя и широкими шагами направился к двери.
– Если я узнаю, что ты скрыла от меня хоть что-нибудь, – берегись! Я вернусь… Слышишь?! Я обязательно вернусь!
Спустя несколько секунд дверь захлопнулась.
Ноги Мариллы подкосились. Она схватилась за спинку стула и упала на жесткое сиденье. Дрожь, возникшая в коленях, распространилась по всему телу. Джексон закрыла лицо ладонями, борясь с тошнотой, подступавшей к самому горлу, несмотря на то, что она шептала, настойчиво повторяя: «Я ничего не сказала… Я ничего не сказала…» Правда, Марилла почему-то не верила собственным словам…
– Анджелика, спасайся, – тихонько произнесла она. – Спасайся!
ГЛАВА 16
Анджелика погладила ярко-зеленую ткань… Она выбрала именно это платье лишь потому, что оно нравилось Ламару. Корралл вспомнила тот вечер, когда он подарил ей его. Тогда Оруэлл сказал о совпадении цвета наряда и ее глаз и изъявил желание почаще видеть свою возлюбленную в этой одежде.
Анджелика тревожно посмотрела на часы на каминной полке. Он опаздывал!
Она повернулась, пересекла номер «люкс» и подошла к одному из больших окон, которые выходили на улицу. На город опускались сумерки. Где Ламар?
За ее спиной на столе остывали любимые блюда Оруэлла. Бутылка шампанского охлаждалась в ведерке со льдом. Она попыталась предусмотреть все, чтобы этот вечер стал особенным.
Анджелика боялась, что он начал терять к ней интерес и перестает любить ее. А ей так страшно потерять его! За последние две недели визиты Ламара становились все более редкими, он перестал водить ее ужинать или в театр. Они совсем не выходили из номера в «Виндзоре».
Оруэлл обычно приходил без предупреждения. Они как-то второпях занимались любовью, затем он одевался и уходил.
Но теперь все будет по-другому. Когда Ламар узнает новость, то признается ей в любви и тут же предложит Анджелике выйти за него замуж.
Она услышала, как в замочной скважине повернулся ключ, и бросилась к двери.