– У тебя что-то не так? – спросила она.
– У меня всё так! – пасмурно отозвался Филат. – Ты не обо мне думай, а о драконах. Люблю трудящихся людей! Смотришь на них – и сам как будто работаешь! Лучше как-то становишься, благороднее…
Ева отвлеклась от драконов и стала размышлять, чем в него запустить. Бросаться в Филата вещами было опасно. Вещи, которыми в него сгоряча швырнули, он никогда не возвращал. Оставлял их себе как трофей. И выброшенные вещи тоже не отдавал. Однажды Ева выбросила свою футболку, у которой на плече после стиралки появились две маленькие дырочки. Стожар, всячески поощряя это решение, позволил ей закинуть футболку в мусорный пакет, а потом хладнокровно выудил, отряхнул и забрал себе.
– А-а! Не смей! Это моё! – закричала Ева.
Стожар отвёл в сторону её руку:
– Уже не твоё! В тот момент, когда человек выбрасывает предмет, он от него отрекается. Человек и предмет расторгают союз!
И больше, сколько Ева ни ныла, он ей эту футболку не отдал. Сам носил.
Но Ева всё-таки вышла из положения. Поймала летающий молоточек и запустила в стожара голосом совести. Пусть забирает, если хочет. Но на голос совести он не покусился.
– Свирепо, но мимо! Чужая совесть бьёт небольно. Это своя грызёт и пинает, – прокомментировал он.
– И правильно. Должен же кто-то тебя пинать!
– Думаешь, должен? А я вот временами сомневаюсь.
– Ты мог бы сомневаться где-нибудь снаружи?
– Не-а. Там химеры бродят скучающие и путают меня с мышкой. Я объясняю, что я не мышка, а на крайняк ёжик, но они не понимают…
– Правда? – удивилась Ева. – А меня Гризельда не трогает!
– Ну так это ж ты! Царь козявок! Директор букашек! Великий начальник всех таракашек!
Ева вспыхнула:
– Не дразнись! Никто не виноват, что твой единственный друг в животном мире – бычий цепень. Только он может постичь твою великую душу.
Стожар захохотал:
– Язычок у тебя как у Окипеты!.. А теперь скажи-ка: не надоела ли тебе магия? Признайся, что она выносит мозг покруче алгебры! Вначале бедных деток учат, что делить на ноль нельзя, а кто будет делить, тому будет бяка в дневник. В институте их переучивают, что делить на ноль всё-таки можно, но не имеет смысла, потому что получится бесконечность. Потом смысл всё-таки обнаруживают и дают тому, кто его нашёл, Нобелевскую премию… Причём не бедному двоечнику, который догадался делить на ноль самым первым, а лысому профессору, стащившему у него идею! Ну и где в мире правда?
Ева уткнулась в книгу. От бесконечных драконов в разрезе, со стрелочками, подписанными на латыни, голова у неё пухла как шар и, вяло взмахивая ушками, куда-то начинала улетать.
Филат вскочил и выхватил у неё книгу:
– Отвлекись! Давай научу тебя кое-чему! Стожарская наука! Секрет любого ускорения – в замедлении! Чтобы что-то увидеть, не надо бегать! Надо всматриваться! Выбери любую мелочь и всмотрись в неё! И увидишь, что предмет сам начнёт тебе всё рассказывать! Любой пень в лесу больше знает о мире, чем мы с тобой, потому что он неподвижен, а мы бегаем как тараканы.
– Не понимаю!
– Этого нельзя понять. Это можно только почувствовать. Как стожар за три капа сделает то, на что магзель потратит сто магров? Стожар думает! Магзель с героическими воплями будет пробивать у танка лобовую броню, а стожар разберётся, на что у механика-водителя аллергия, и через ствол пушки направит в ноздрю танкисту кошачий волосок…
Филат заставил Еву лечь животом на деревянный пол и смотреть на капли краски.
– Ну? Что они тебе рассказывают? – спросил он.
– Что ты глупый! – отозвалась Ева.
– Мм… Не верь им! Скажи – сами такие!
– Вы сами глупые! – охотно сообщила Ева каплям. Лежать на полу было чуть утешительнее, чем читать про драконов – если бы только молоточек вокруг не летал.
– Только не надо впадать в уныние! – наставлял стожар. – Некоторые могут часами лежать щекой на столе и тоскливо созерцать пылинку… Это не созерцание! Это просто человек хочет спать, но чувство ответственности ему мешает! А ты смотри и думай… Вот смотри: где-то два слоя краски, а где-то один… Ищи причину! А вот трещина между досками – отчего там блестит? Может, туда лишь краска натекала? Красили не кистью, а валиком! А вот древесина стёрта – словно тропинка! Здесь пролегал постоянный маршрут. Куда маршрут, откуда? К окну? От двери к столу? Может, мебель стояла как-то иначе?
– Откуда я знаю! – огрызнулась Ева.
– И я тоже не знаю. А ты спроси у капель краски! Они, возможно, не знают, они свежие, но они спросят у пола, а пол – у стен. У предметов друг от друга секретов нет. Так, например, лес как целое умнее одного отдельно взятого дерева, но ум этот коллективный, поэтому одновременно является умом и отдельного дерева! И даже щепки этого дерева. А лешак – это как бы собирательная овеществившаяся душа… Но об этом сейчас не думай! Твоё дело – поговорить с каплями. Что-нибудь от прежней комнаты точно осталось, и ты это обязательно увидишь!