– Что, по-твоему, я могу сделать? Подойти и стереть с ее лица улыбку? Или выбить парочку белоснежных зубов?
– Я бы пошла, – сказала Жизель, сжав одну руку в кулак, а другой поглаживая себя по заметно округлившемуся животу.
– Звучит соблазнительно, – согласилась Мэлди. – Однако это будет верх неприличия.
– Думаешь, эта потаскушка заботится о хороших манерах, пытаясь соблазнить мужа прямо на глазах у его жены?
– Такие вещи сводят Жизель с ума, – объяснила Мэлди Бетии. – Думаю, это оттого, что она француженка.
– Да ну? – Жизель твердо посмотрела на Мэлди. – Позволять какой-то паршивке виться вокруг твоего мужа только потому, что боишься показаться невежливой, – это слишком по-английски для меня!
– По-английски? – прошипела Мэлди. – Ты обвиняешь меня в том, что я веду себя как проклятая англичанка?
Женщины принялись спорить, а Бетия снова обратила свое внимание на Катриону. Мэлди и Жизель шумно ругались. Бетии не составило труда понять, что они наслаждаются процессом. Однако слова Жизель прочно засели у нее в голове. Катриона, может, пока не собиралась съесть Эрика, как конфету, но была к этому близка. Она уже переступила черту между хорошими манерами и непристойностью.
Совершеннейшая наглость леди Катрионы поражала Бетию. Она вела себя так, как будто у нее были какие-то права на Эрика! Постоянно подчеркивала, что они с Эриком были почти помолвлены. Катриона, казалось, забыла, что играла не последнюю роль в интриге, затеянной Уильямом против Бетии, когда они были при дворе. Чем больше Бетия думала о событиях того дня, тем больше она винила леди Катриону, хоть та и делала вид, что ничего не случилось. Бетия не понимала, как можно иметь дело с подобной женщиной.
– Послушай-ка, – сказала Жизель, – мы спорим, а бедное сердце Бетии рвется на части.
– Да, она выглядит немного сбитой с толку, – пробормотала Мэдди.
– Именно так я себя и чувствую, – сказала Бетия и покачала головой. – Наглость этой женщины выше моего понимания. Она утверждает, что между ней и Эриком было что-то большее, чем постель, что они были помолвлены. – Бетия кивнула, когда подруги шумно запротестовали. – Я знаю, что это ложь. Пусть даже так, разве она не понимает, что Эрик не оставит меня? Нас обвенчал священник. Она что, хочет возобновить роман? Это бессмысленно. К тому же вот что она натворила при дворе. – И Бетия рассказала им об участии Катрионы в ее похищении. – А теперь она здесь и пользуется моим гостеприимством как ни в чем не бывало.
– Ты говорила об этом Эрику? – спросила Мэлди.
– У меня нет доказательств. На самом деле временами я и сама не могу объяснить, почему так решила. Но что-то подсказывает мне, что там не обошлось без ее участия.
– Я могу это понять. Тебе нужно бороться за мужа, Бетия.
– Бороться за него? Да вы посмотрите на Катриону! – Бетия подождала, пока они не кивнули. – И на меня.
– И что? Да, у этой потаскушки светлые волосы и пышная грудь. Кроме того, она оставила тебя в руках убийцы, имела больше любовников, чем может сосчитать, и пытается втянуть твоего мужа в грех прелюбодеяния в собственном доме и на глазах у жены. Мой брат не дурак, Бетия. Он видит гниль за красивым личиком. Однако, хотя ты знаешь, что можешь доверять ему, ты остаешься в стороне и позволяешь этой женщине делать все, что она хочет. Как ты думаешь, о чем это говорит Эрику?
– Об этом я не волнуюсь, – вздохнула Бетия. – Я понимаю, Эрик может решить, что мне нет до него дела. Но я не хочу вести себя как ревнивая ведьма.
– Никто и не говорит, что ты должна изводить его ревностью, – сказала Жизель. – Это как раз было бы очень плохо. Тебе следует просто дать ему понять, что тебе не наплевать на происходящее. И этой потаскушке тоже.
– Толика ревности не повредит, – сказала Мэлди. – Поверь мне, Эрик приревновал бы тебя, если бы какой-нибудь мужчина начал ухаживать за тобой.
Вспомнив, как Эрик перед свадьбой потребовал от нее заверения в том, что она – его, Бетия кивнула:
– Да, Эрик немного собственник. Полагаю, его не обидит, если окажется, что и я тоже. И если Катриона поймет, что я не намерена покорно сносить ее выходки.
– Может быть, сейчас самое время показать ему, что ты любишь его, – предложила Жизель.
– С чего ты взяла, что я люблю дурачка? – Бетия вздохнула, когда обе женщины недовольно посмотрели на нее. К тому же она уже призналась в этом Мэлди. – Ты же не думаешь, что это все видят, правда? Мне не нравится мысль, что мои чувства написаны у меня на лице.