Хлоя тихонько ахнула.
— Ты это сделал? — резко спросил я.
Отец кивнул.
— Когда они впервые обратились ко мне, я не знал, что это экстремистская группа. Они предлагали большие деньги только за исследования. Насколько я знал, это мог быть другой конкурирующий университет, пытающийся получить коммерческую тайну, или какая-нибудь частная исследовательская лаборатория, желающая получить доступ к нашим передовым исследованиям. Но я не знал, кто они такие, и мне было все равно. В то время деньги казались слишком заманчивыми. — Он замолчал и, к моему удивлению, выглядел пристыженным. — Думаю, через некоторое время у меня появилось ощущение, что они покупали эту информацию вовсе не для законной организации. Но к этому моменту я уже слишком глубоко увяз и боялся сказать им «нет».
— Когда узнал, что университет собирается копать под меня, я забеспокоился о том, что они найдут. Поэтому начал обдумывать план побега, потому что знал: если они узнают, мне придется исчезнуть.
— Как ты исчез? — спросил я, и вопрос прозвучал прежде, чем я понял, что задал его.
— Помнишь моего старого приятеля Сэмюэля Моррисона?
— Доктор Моррисон? Тот, что лечил тебя, когда у тебя обнаружили рак?
— Да, я знаю его очень давно и знаю о нем некоторые секреты, которые ему не хотелось бы обнародовать. Так что мне не потребовалось прилагать слишком много усилий, чтобы заставить его согласиться инсценировать мою смерть. Он является главой онкологического отделения, поэтому у него был доступ к большому количеству ресурсов в больнице. Он подделал все мои анализы и карты, чтобы показать, что у меня рак простаты, и мы убедились, чтобы я быстро умер. И под предлогом этого неизлечимого заболевания я приказал своим адвокатам немедленно составить новое завещание, предписывающее немедленно кремировать мое тело после смерти.
— А мама знала об этом? — спросил я.
— Нет, она бы не поняла.
— Но… — заговорила Хлоя.
Я повернулся и удивленно посмотрел на нее.
— В чем дело?
— Те письма… которые ты писал моей маме. Я, должно быть, перечитала их сотню раз, когда нашла. Там было одно, в котором ты написал, что скоро умрешь от рака.
Он понимающе кивнул.
— Да. Ну, я знал, что мне придется сделать свою смерть убедительной, просто на случай, если кто-нибудь что-нибудь заподозрит. Поэтому провел несколько дней, воображая, что у меня действительно рак простаты, и делал то, что, по-моему, сделал бы, если бы действительно умирал, и это включало в себя написание всех этих писем твоей маме.
— Ох. — Хлоя неловко заерзала.
— Так куда же ты отправился после того, как инсценировал свою смерть? — вмешался я, меняя тему разговора.
— Я нашел парня, который помог мне с новой личностью и все устроил. Сэмюэль распорядился, чтобы один из трупов неизвестного был кремирован вместо меня. И с тех пор я живу в разных частях Южной Америки.
— Тогда почему ты вернулся сейчас? Не боишься, что ФБР найдет тебя и выяснит, кто ты на самом деле.
— Да, я знаю, что это рискованно, но я вернулся ради тебя.
— Меня? — Я недоверчиво посмотрел на него.
— Да, тебя. Ты мой сын, Джексон. Теперь ты моя единственная семья. Когда я услышал, что ты и твоя красавица жена ждете ребенка, я понял, что больше не могу оставаться в стороне. У меня осталось не так уж много лет, и я устал жить в бегах. Мне хотелось быть рядом, чтобы увидеть своего первого внука.
Мое тело напряглось из-за того, что он упомянул Хлою.
— Откуда ты узнал о беременности? — Я подозрительно прищурил глаза.
Он издал легкий смешок, который заставил мою кровь закипеть.
— Опять же, на помощь снова пришел мой приятель Сэмюэль. Он заметил вас в больнице несколько месяцев назад. Проверил больничные записи и выяснил, что Хлоя беременна. Когда я недавно узнал пол вашего ребенка, то понял, что должен рискнуть и встретиться с вами, ребята. — Он улыбнулся Хлое и посмотрел на ее живот. — Я с нетерпением жду встречи с этой малышкой. Уверен, она будет такой же красивой, как и ее мать.
— Ты выходишь за рамки, отец, — процедил я сквозь зубы.
— Что? — Тот невинно посмотрел на меня. — Что такого я сказал, что выходит за рамки?