— Звучит потрясающе, — согласился я, вдыхая теплый соленый воздух. Я не мог припомнить, когда в последний раз был таким расслабленным и беззаботным. — Наша дочь может быть итальянкой, — так же мечтательно добавил я.
— Итальянкой? — Хлоя лениво приоткрыла один глаз и посмотрела на меня.
— Да, если она родится в Италии, она станет гражданкой Италии.
— Она будет нашей маленькой итальянской принцессой, — хихикнула Хлоя. Потом расслаблено улыбнулась и снова закрыла глаза.
— Хло?
— Да?
— Я люблю тебя.
Я почти услышал, как ее губы изогнулись в улыбке.
— Я тоже тебя люблю.
— Спасибо за понимание и за то, что миришься с моими проблемами в последнее время. Знаю, что не был рядом. Спасибо, что дала мне время, чтобы разобраться со своими делами по-своему.
Она открыла глаза и, повернувшись ко мне, встретилась со мной взглядом.
— Я люблю тебя, Джекс. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив и действительно присутствовал, когда ты со мной. На этой неделе в Позитано, ты был… Ты был счастлив и был здесь все время. Только на этой неделе я поняла, как сильно скучала по твоему счастью.
Я кивнул. Потому что знал, что она права. В последние несколько недель перед нашим бэйбимуном я зациклился на своем отце и на том, что его присутствие в моей жизни может сделать меня несчастным, что даже не заметил, как стал несчастным без его вмешательства.
— Пока ты есть в моей жизни, я буду счастлив. Я уже достаточно долго живу, погрузившись в свои мысли. И сожалею об этом. — Я протянул руку, взял ее ладонь и сжал. — Я серьезно.
Хлоя сжала мою руку в ответ. Затем мы лежали вместе, держась за руки, пока последние лучи оранжевого солнца не скрылись за скалами.
— Я буду скучать по тебе, пока тебя не будет, — сказала Хлоя, помогая мне собрать мой маленький чемодан. Рейс в Милан был ранним утром на следующий день.
— Я тоже, детка. Но я вернусь через два дня, и мы полетим домой вместе. Я буду звонить тебе так часто, как смогу. Обещаю.
Я наклонился и поцеловал ее.
Улыбнулся, глядя, как она собирает вещи для меня. Я сказал ей, что сам сделаю это, но Хлоя настаивала, что я не лучший упаковщик, и что моя одежда окажется помятой еще до того, как я приеду. «Наверное, она права», — подумал я про себя, пока она аккуратно укладывала мои рубашки в чемодан, следя, чтобы они не складывались в неправильных местах.
— Спасибо, что упаковала мою любимую рубашку. — Я посмотрел на накрахмаленную белую рубашку, лежащую сверху стопки.
Хло улыбнулась.
— Ты так говоришь только потому, что я купила ее для тебя. Она похожа на любую другую твою белую рубашку.
— Только на манжетах именно этой рубашки вышиты мои инициалы, — поправил ее я. — Знаешь, мне нравится, что мне напоминают мое имя, просто на случай, если я вдруг забуду.
Она захихикала, понимая, что я дразню ее.
— О! Я только что кое-что вспомнил. — Я подошел к другому чемодану и начал рыться в нем.
— Что такое?
— Твой подарок на день рождения. — Я улыбался сияющей улыбкой, протягивая ей две коробочки.
Она посмотрела на коробочки, а затем на меня с любопытством.
— Но мы же отпраздновали мой день рождения в прошлом месяце.
— Однако я же не сделал тебе никакого подарка, помнишь? Неужели ты всерьез думала, что в этом году я откажусь от подарка?
Хло пожала плечами.
— На самом деле думала, что это уже произошло. Я была очень довольна сюрпризом, который ты мне устроил. Ничего другого я и не ожидала.
— Ну что же, разве это не лучший вид подарков? Тот, который ты даже не ожидал получить.
Она рассмеялась.
— Хорошо, но почему два подарка?
— Итак, этот, — я указал на меньшую коробочку, — твой подарок на день рождения. А этот, — я указал на другую, гораздо большую коробку, — будущий подарок.
— Что такое будущий подарок? — Она потянулась за будущим подарком и выгнула бровь, глядя на меня. Хло осторожно потрясла коробку. Когда внутри что-то тихонько задребезжало, она улыбнулась мне, и ее глаза заблестели от любопытства. — Что там?
— Кое-что, чего, я надеюсь, ты никогда не узнаешь, — улыбнулся я.
Она смущенно нахмурилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я ухмыльнулся.
— Ну, я не хочу, чтобы ты когда-нибудь открывала этот подарок.