– А мама об этом ни словечком не обмолвилась!
Пейсли широко улыбнулась и закатила глаза, а потом шикнула на брата, призывая умолкнуть. Хотя она не могла не признать: эта модель Небес из меди, серебра и латуни – самая красивая из всех, какие она видела.
В центре находилось мерцающее Солнце, словно сплетённое из золотой филиграни и покрытое кусочками резаного хрусталя; внутри сияла электриколампочка. Вокруг Солнца покачивались на латунных орбитах все планеты и спутники Механизма.
Корбетт повернул рукоятку, и Небеса начали вращаться.
С мест, занятых светскими господами, раздались восторженные охи и ахи, а Дэкс снова пихнул сестру локтем в бок.
– Эта модель даже лучше тех, что висят в часовнях! – прошептал он.
Пейсли кивнула.
Она следила за металлическими планетами, вращающимися именно так, как задумал Верховный Конструктор, и не заметила маму, поднявшуюся на кафедру рядом с моделью, пока профессор не заговорила.
Толпа разом притихла.
– Добро пожаловать, мои товарищи учёные, а также все достопочтенные искатели истины. – Свет, исходящий от модели Небес, озарял половину лица Виолетты, голос звучал ясно и чисто, каштановые кудри были аккуратно заколоты, длинная юбка из тафты цвета сливы радужно переливалась в приглушённом свете. Пейсли с улыбкой любовалась мамой. Та, потянув за цепочку, достала из кармана часы из ночного серебра, посмотрела на циферблат и убрала их в карман белой блузы с воротничком-стойкой. Профессор была спокойна, словно море перед бурей. Виолетта кашлянула, и Пейсли показалось, что взгляд матери стал твёрже. – Сегодня я хочу поделиться с вами удивительным открытием. Как вы знаете, несколько недель назад я открыла комету, летящую через наш солнечный Механизм с далёких Небес. Однако многим неизвестно, что я смогла обнаружить комету задолго до того, как астрономы Империи разглядели её в телескопы. Я сделала это, измерив воздействие, оказанное этой кометой на пути небесных тел, мимо которых она пролетала.
Эти слова матери вызвали шепотки присутствующих учёных и озадаченное бормотание остальных слушателей.
Профессор невозмутимо продолжила:
– Некоторые мои коллеги предложили своё объяснение этого феномена. Они заявили, что в силу своего огромного размера и скорости комета искривила и расплавила невидимые пути механизма, заставив движущиеся по своим орбитам небесные тела колебаться и сойти с их траектории. Я согласна, что своего рода вмешательство, или, если хотите, влияние, имело место. Однако в отношении искривления мои товарищи учёные ошибаются.
По аудитории вновь пробежал недовольный ропот. Пейсли неловко поёрзала на сиденье, а потом оглядела располагавшихся вокруг светских господ, учёных и репортёров. Она не вполне понимала, что именно в речи её мамы вызвало перешёптывания, но репортёры казались сбитыми с толку, а учёные явно сердились. Оглядывая зал, девочка заметила малышку, которую видела при входе, и рядом сидел её спутник. Молодой человек смотрел прямо на Пейсли, слегка сощурив тёмные глаза и сжав губы. Пейсли стало неуютно, и в душе шевельнулось возмущение. Она стойко выдержала его испытующий взгляд, оглядела модное бутылочно-зелёное пальто на нём, чёрный жилет и галстук. Белая рубашка сияла на фоне смуглой кожи. Он первым отвёл глаза и повернулся к девочке рядом. Похоже, он хотел что-то сказать, но малышка резко отмахнулась, и тот отпрянул. Девочка смотрела на Виолетту с благоговением, как и Корбетт.
Пейсли попыталась понять, что они видят такого в её матери, почему она вызывает в окружающих почти преклонение. Да, мама отличается от других людей, от других родителей. В полумраке глаза Виолетты горели, кожа казалась бледной – словно у явившегося из-за Завесы духа. Сейчас в ней было что-то потустороннее, словно несколькими словами она сумела превратить весь зал, даже весь мир в собственное королевство.
– Астрономы Империи уже некоторое время делают фотографии кометы. – Виолетта кивнула стоящему у проектора Корбетту, и тот, вставив в аппарат слайд, вывел на большой экран за спиной профессора снимок кометы. – Эти изображения собраны Большой обсерваторией Гуджарата. Сейчас вы увидите, как комета постепенно продвигалась по небу.
Корбетт вставлял в проектор один слайд за другим, и на экране постепенно вырисовывался сияющий зеленоватый след – траектория движения кометы среди неподвижных звёзд.
Лекторий притих, и Пейсли показалось, что некоторые учёные затаили дыхание. Она силилась понять смысл этой демонстрации из области элементарной небесной физики.
– Три ночи назад, – спокойно продолжала мать, – я провела эксперимент, подобного которому ещё не бывало в истории науки. Я воздействовала на комету Вольстенхольма так же, как она воздействовала на окружающие её небесные тела. При помощи созданной мною машины я сдвинула комету с её пути и направила по новой траектории.