— За последнюю неделю она получила цветы три раза в разные дни. Первая была с одной черной розой и запиской, а затем так далее по нарастающей.
— Можешь сделать снимок и отправить его мне? Я хочу прочитать письма.
— Конечно, дай мне секунду. — Разложив розы и записки на стойке, я сделал снимок и отправил ему сообщение. — Хорошо, ты должен получить это сейчас.
Линия замолчала, пока я ждал, когда он посмотрит на картинку. Мысль о том, что какой-то психованный кусок дерьма постучится в ее дверь, привела меня в ярость. Если бы она открыла дверь или шла по улице, она ничего не смогла бы сделать, чтобы помешать кому-то причинить ей вред. Хуже всего было то, что с ней могло что-то случиться на этой неделе, когда я ждал, когда она придет в себя.
— Пакстон, ты все еще там?
— Да.
— Хорошо, я собираюсь связаться с Райаном Гриффином. Он ведущий детектив в Вегасе, но он знает, с кем связаться. Если дела станут совсем плохими, я сам приеду туда, но пока я расскажу ему обо всем.
— Что нам делать? Как ты думаешь, на что мы здесь смотрим?
Мейсон разочарованно вздохнул.
— Я вижу подобное дерьмо все время. Учитывая, что Габриэлла находится в центре внимания общественности, особенно в мире боевых действий, где она окружена мужчинами, я удивлен, что этого не происходило раньше. Она симпатичная девушка, и я знаю, что есть люди, которые фантазируют об этом дерьме. Здесь есть несколько больных ублюдков.
— Итак, мы говорим о сталкере?
— В значительной степени. Единственная проблема с этим заключается в том, что записки очень расплывчаты. Я видел случаи, когда такое случалось, и мы больше никогда не видели девочек. Было слишком поздно. Это может оказаться пустяком, но это не то, на что нужно закрывать глаза.
— Что нам делать, пока ты связываешься с другим детективом?
— Я хочу, чтобы ты держал ее подальше от ее квартиры. Держи ее где-нибудь, где никто не сможет до нее добраться.
К счастью, она оставалась со мной. У меня были ворота и много оружия в моем сейфе. Мой дядя увлекался не только гонками, но и охотой. Я застрелил своего первого оленя с ним.
— Она остается со мной, — сообщил я ему.
Он фыркнул.
— Мэтт знает?
— Он знает, что мы вместе, но не то, что она живет со мной, или что ее преследует какой-то псих, нюхающий трусики. Она не хотела беспокоить его, пока он в отпуске.
— Чертово дерьмо, — проворчал Мейсон. — Я просто надеюсь, что он не позвонит мне, потому что я не знаю, смогу ли я держать рот на замке. Потенциально это может быть серьезным дерьмом, с которым мы имеем дело.
Я вздохнул.
— Я знаю. Давай просто надеяться, что мы поймем это, прежде чем это зайдет так далеко.
— Будем надеяться, что так, — согласился он. — Хорошо, позволь мне решить это и посмотреть, что я могу сделать. Держите меня в курсе, если что-нибудь еще случится.
— По рукам.
Мейсон повесил трубку, и Габриэлла вальсировала из своей комнаты с двумя мешками для мусора, полными одежды.
— Ты остаешься на два месяца, а не на два года, — засмеялся я, убирая телефон в карман.
— Два месяца, это как два года. — Она уронила сумки на пол и перевела дыхание. — Так что сказал Мейсон?
Я взял ее сумки и направился к двери.
— По сути, у тебя есть преследователь, и мне нужно оберегать тебя, пока он что-нибудь не придумает.
— Как ты думаешь, есть о чем беспокоиться? — Спросила она, беспокойство отразилось в ее голосе. Габриэлла была маленькой, но у нее было крепкое телосложение. Я не сомневался, что она могла бы пробиться из большинства сценариев, но иногда это было просто неправдоподобно.
— Он сказал, что для тебя будет лучше, если тебя не оставят в покое. Я вроде как уже понял это. Он собирается связаться с кем-то, кто сможет нам помочь.
— Я не собираюсь сидеть под домашним арестом, Пакстон, — заметила она, скрестив руки на груди. — Это может продолжаться месяцами, и я отказываюсь позволять кому-то заставлять меня прятаться в углу. Я не собираюсь лгать, это пугает меня, но я не могу бояться выходить на публику.
Будь моя воля, она бы вообще никуда не выходила. Я был бы совершенно счастлив, если бы она была полностью в моем распоряжении, двадцать четыре часа в сутки.
— Я этого не говорю, Габби. Бог знает, как ты чертовски упряма, и, конечно, ты взбунтуешься, просто чтобы показать этому человеку, что ты не боишься. Нам просто нужно быть осторожными.
Пыхтя, она взяла одну из сумок в руки и направилась к двери.
— И мы будем осторожны. Но, если кто-то придет за мной, он получит битву всей своей жизни.
— Давай просто надеяться, что до этого не дойдет.
Как только мы вышли за дверь, Габриэлла заперла ее, и мы спустились на три лестничных пролета. Несмотря на то, что она пыталась казаться сильной, я видел, как ее взгляд метался туда-сюда в темноте. Пока она со мной, с ней все будет в порядке. Не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы уберечь ее.
Пакстон наблюдал за мной, пока я распаковывала свои вещи в спальне для гостей. Мой разум блуждал в бардаке, думая о том, кто мог оставлять мне сообщения, и каждый раз у меня ничего не получалось.
— Ты в порядке? — Спросил он.
Я сложила последние две рубашки и убрала их, прежде чем присоединиться к нему на кровати.
— Да, я в порядке. Это просто отстой, не знать, чего ожидать. Я легла рядом с ним и положила голову ему на грудь, слушая ровное биение его сердца.
— Ты же знаешь, что я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, верно?
— Так что ты собираешься делать, спасать меня, если что-то случится? — Слегка подразнила я. — Как супергерой?
— Если понадобится, — ответил он со всей серьезностью. Переместив свой вес, он приподнялся на локте. — Я сделаю все, что должен. Если с тобой что-то случилось, я проведу каждый час бодрствования в поисках ответов. Что бы ни случилось, я всегда приду за тобой. Я обещаю тебе это.
— Ты действительно даешь много обещаний, — пробормотала я. — Должно быть, трудно идти в ногу со всеми.
— Нет, — ответил он, качая головой. — Потому что единственные, которые я давал в своей жизни, были для тебя и Кейси. Вот и все.
Обхватив мою щеку рукой, он наклонился и поцеловал меня, нежно приоткрыв мои губы своим языком. Запах его кожи и вкус его губ были опьяняющими. Я не хотела покидать его объятия. Там, где я была, было безопасно. Казалось, что ничто не могло коснуться меня, пока я была там. Чувства, которые я испытывала к другим мужчинам в моей жизни, не шли ни в какое сравнение с тем всепоглощающим чувством удовлетворения, которое я испытывала с Пакстоном. Это было по-другому, более полно, как одно целое.
Несмотря на то, что он сводил меня с ума долгое время и заставлял рвать на себе волосы, в конце концов, это всегда была битва, которую мне суждено было проиграть. Наши пути пересеклись, и я поверила, что все произошло по какой-то причине, что все должно было встать на свои места, когда это произошло. Я встретила его много лет назад и не помнила его, потому что это было не наше время.
Теперь пришло наше время.
Приложив палец к губам Пакстона, я прервала наш поцелуй и посмотрела в его глаза цвета морской волны. Мы оба тяжело дышали, и мое сердце вышло из-под контроля. Это было сейчас или никогда.
— Пакс, — тихо прошептала я.
Он убрал волосы с моего лица.
— В чем дело, солнышко?
Схватив его руку, я прижала ее к своей щеке и закрыла глаза.
— Я люблю тебя.
В комнате воцарилась тишина, как будто время остановилось. Я ждала, что он скажет это в ответ, но он так и не сказал. Я неохотно открыла глаза и отвела взгляд, надеясь, что смогу сдержать слезы.
— Скажи это снова, — приказал он. — Только на этот раз держи глаза открытыми и смотри на меня.
Мой пульс ускорился, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него. На его лице не было отторжения, только грубый, первобытный жар. Это заставило меня вздрогнуть.
— Я люблю тебя, Пакстон. Мне потребовалась вечность, чтобы понять, что я чувствую, но это так. Я люблю тебя.
Его пальцы коснулись края моей рубашки, и он медленно поднял ее через мою голову, не сводя с меня взгляда, пока расстегивал мой лифчик. Он нежно обхватил мою грудь и помял ее своими теплыми, сильными руками. Тем не менее, я ждала, что он скажет что-нибудь в ответ, но он этого не сделал. Я чувствовала, что он отвечает взаимностью, но мне нужно было услышать слова. Вместо этого он снял рубашку через голову и спустил шорты. Я помогла ему и тоже спустила свои.
Накрыв меня своим телом, он проложил путь поцелуями к моим губам.
— Я хочу заняться с тобой любовью.
Мое сердце бешено колотилось. Он прижался к моему отверстию, но я наклонилась и взяла его в руку, скользя вверх и вниз, прежде чем он смог войти в меня. Мой большой палец потер кончик, и капелька влаги растеклась по моему пальцу. Мне нравилось, что я могла его завести.
— Мне так хорошо, когда ты прикасаешься ко мне.
Он смотрел, как я играю с ним, и его задница изогнулась, когда он толкнулся в мою руку. Когда с него было достаточно, он положил свою руку на мою и поднял ее над моей головой, переплетая свои пальцы с моими. Другой рукой он засунул в меня палец, а затем еще один, когда я стала влажнее.
Внутренняя часть моих бедер была влажной от желания, готовой к тому, что он возьмет меня, но он все еще обрабатывал меня своими длинными гибкими пальцами. Вытащив их, он провел по моим влажным соскам и высосал их дочиста, прежде чем положить пальцы в рот.
Я застонала и закусила губу, сопротивляясь желанию прикоснуться к себе для облегчения. К счастью, мне не пришлось долго ждать. Расположившись у моего входа, он проскользнул внутрь. Застонав, я схватила его за руку и крепко сжала ее. Медленными, нежными движениями он входил и выходил, снова и снова. Это было не так жестко и быстро, как когда он трахал меня. Он действительно занимался со мной любовью. Никто никогда раньше не занимался со мной любовью.