— Есть и другие критерии, которые вы должны принять во внимание в поисках мужа.
Он пробормотал эти слова, наблюдая, как образуется глубокая морщинка между ее бровями, затем подумал, что она, возможно, не совсем понимает смысл его слов.
Ослабив руку, лежавшую на ее талии, он другой провел по ее шее, начиная от ключицы и дальше вверх к подбородку.
Она затаила дыхание. Одного короткого взгляда было ему достаточно, чтобы убедиться, что она следит за ним завороженно.
Его пальцы спустились вниз, прошлись по шелку и легонько сжали ее грудь.
Дрожь, пробежавшая по телу Хелены, разбудила в нем жаркую страсть. Подчеркнуто медленно он погладил затвердевший сосок, наблюдая за ее реакцией.
— Ты хочешь меня, малышка?
— Нет! — В ее голосе прозвучало отчаяние. Хелена не желала хотеть его. На все остальное, что произошло между ними, что он подразумевал и чего добивался от нее, она была согласна.
Его пальцы трогали ее, блуждали по телу, и она не могла ни о чем думать. Она отступила, пытаясь вырваться из его рук. Он отпустил ее, но она почувствовала короткое столкновение между его желанием и его волей.
— Нет! — заявила она решительно. — Это не доведет до добра.
— Ошибаешься, дорогая, это будет очень здорово.
Решив, что спорить с ним бесполезно, что он все равно настоит на своем, Хелена вздернула подбородок, упрямо посмотрела на него и сделала еще один шаг назад, по его руки снова обняли ее за талию.
— Нет. Вы не сможете убежать от меня. Нам надо поговорить, но пока мы продолжим. Мне кое-что нужно от вас.
Заглянув в его голубые глаза, Хелена поняла, что не хочет ничего слышать.
— Вы неправильно истолковали мои намерения, ваша светлость.
— Себастьян.
— Хорошо — Себастьян. Вы меня неправильно поняли. Если вы думаете…
— Нет, малышка. Это вы не хотите меня понять.
В это время драпировки раздвинулись. Рука, Себастьяна быстро соскользнула с ее талии, когда он увидел улыбающееся лицо лорда Уэра.
— Вот вы где, мои дорогие! Настало время для нашего танца.
За его спиной играла музыка. Одного взгляда на его добродушную улыбку было достаточно, чтобы понять, что он не заметил ничего подозрительного.
— Вы правы, милорд. Приношу свои извинения за то, что заставила вас ждать. — Она подошла к Уэру и оглянулась на Себастьяна: — Ваша светлость. — Она присела в глубоком реверансе, поднялась, положила пальцы на руку Уэра и позволила себя увести.
Через ее голову Уэр усмехнулся, глядя на Себастьяна. Себастьян улыбнулся и поклонился ему. Теперь не только они с Хеленой станут предметом сплетен. Уэр нарочно или по какой другой причине тоже попал в эту категорию.
Драпировки закрылись. Себастьян смотрел на складки и хмурился.
Она сопротивлялась — гораздо сильнее, чем он ожидал. Он не был уверен, что понимал причину такого поведения, но определенно его не одобрял. И определенно не оценил ее способность избегать его.
Общество уже привыкло видеть их вместе, а сейчас ему придется привыкать видеть их порознь. Это не входило в его планы.
Из окна кареты, катящейся по парку, Себастьян с интересом наблюдал, как его будущая герцогиня держит «двор». Она стала более уверенной, даже несколько бесцеремонной и держала на расстоянии джентльменов, окружавших ее, — где смехом, где гримаской, где одним взглядом прекрасных глаз.
Он не мог удержаться от улыбки, наблюдая, с каким видом она слушает анекдоты, как держит на поводках своих кавалеров, вселяя в них надежду. Это было искусство, которое он знал и ценил.
Но он уже достаточно насмотрелся.
Подняв трость, он постучал в стенку кареты. Когда она остановилась, лакей открыл дверцу и спустил лестницу. Себастьян сошел на землю. Карета, в которой он ехал, не была его собственной. Этот экипаж был простым, черным и даже без герба на дверцах. Его кучер и лакей тоже были в черном, а не в ливреях его дома.
Приняв такие меры предосторожности, он мог спокойно наблюдать за Хеленой, не опасаясь, что она заметит его и убежит.
И вдруг она увидела его, но слишком поздно, чтобы незаметно исчезнуть. Общественное мнение работало на него, а она была слишком горда, чтобы устраивать сцену на публике.
Поэтому ей пришлось улыбнуться и присесть в глубоком реверансе, а он поклонился и помог подняться. Взяв ее руку, он запечатлел на ней поцелуй.
Глаза ее вспыхнули гневом, но она сумела его скрыть, изобразив вежливую улыбку. Подчеркнуто высокомерно она подняла голову.
— Добрый день, ваша светлость. Решили подышать воздухом?
— Нет, моя дорогая графиня, я приехал ради удовольствия увидеть вас.
— Это правда? — Она ждала, когда он отпустит ее руку, и не стала вырывать ее, как в прошлый раз.
Он оглядел собравшихся вокруг нее мужчин; все молодые, но не такие могущественные, как он.
— Это правда, — ответил он ее словами и посмотрел на нее внимательно. — Полагаю, эти джентльмены простят нас, графиня? У меня появилось желание полюбоваться Серпентайном в вашей приятной компании.
Он увидел, как ее грудь стала бурно вздыматься от возмущения, и в его жилах вскипела кровь. Снова оглядев ее поклонников, он небрежно кивнул, совершенно уверенный, что никто не осмелится скрестить с ним меч.
Неожиданно он увидел мадам Тьерри. Она стояла недалеко от Хелены, он не сразу ее заметил. К его удивлению, она улыбнулась ему, затем повернулась к своей подопечной.
— Очень кстати, моя дорогая, что так получилось. Ветер слишком сильный, ты можешь простудиться. Я уверена, что герцог потом проводит тебя до нашей кареты. Я буду ждать тебя в ней.
Себастьян не мог сказать, кто был удивлен больше — он или Хелена. Он покосился на нее, но она тут же скрыла свое удивление под маской безразличия. Однако на ее прекрасных губках появилась кривая усмешка, и она, попрощавшись со своими кавалерами, позволила ему увести себя вниз к воде.
— Улыбайтесь, дорогая, а то ваши поклонники решат, что мы поссорились.
— Так оно и есть. Мне не доставляет удовольствия видеть вас.
— Увы, увы. Что мне сделать, чтобы заставить вас снова улыбаться?
— Прекратить преследовать меня.
— Я буду счастлив это сделать, малышка. Откровенно, говоря, преследовать вас довольно скучно.
Она с удивлением воззрилась на него:
— Вы прекратите…
— Совращать вас? — Себастьян встретился с ней взглядом. — Конечно. — Он улыбнулся: — Когда вы станете моей.
— Я никогда не буду вашей, ваша светлость!
— Малышка, мы проходили это уже много раз: настанет день, и вы будете моей. Если бы вы были честны по отношению к самой себе, то давно бы признали это.
Ее глаза вспыхнули огнем. Она проглотила резкий ответ, бросила на него сердитый взгляд и надменно вскинула подбородок.
Если бы они были в комнате и под рукой оказалась тяжелая ваза, решилась бы она бросить ее в него? Никогда прежде он не поощрял вспышек гнева в своих любовницах, однако в случае с Хеленой… Темперамент был неотъемлемой чертой ее характера, указывающей на горевший в ней огонь, в котором он горел сам, и ему хотелось заставить ее выплеснуть из себя всю энергию, чтобы он мог погрузиться в нее, а затем превратить ее в страсть.
Он знал, что его невозмутимость, его спокойная реакция на ее вспышки гнева раздражают Хелену так, что она едва владеет собой.
— Здесь почти нет людей. Разумно ли идти туда одним?
Тропинки вдоль берегов Серпентайна были пустынны.
День был серым, небо покрыто тучами, холодный ветер пробирал до костей. Взгляд Себастьяна скользнул по теплой накидке на плечах Хелены.
— Что касается приличий, то общество давно устало за нами наблюдать и потеряло надежду, что разразится скандал. Думаю, оно давно уже нашло себе другой объект для сплетен.
Он думал, что она фыркнет, но в ее взгляде было удивление. Немного помолчав, она произнесла:
— Я не лошадь, которую надо выгуливать, поэтому мы могли бы и не приходить сюда.