Его прикосновения были осторожными, его руки двигались по ее телу очень медленно, и каждое прикосновение разливалось теплом по ее телу. Страсть и желание руководили им, стремясь к конечной цели — обладанию ею.
Она видела это по заострившимся чертам его лица, которое она с восторгом ласкала, чувствовала по напряжению его тела, по напрягшимся мышцам и по силе рук, сжимавших ее. Чувствовала по твердости его плоти, упиравшейся ей в живот. Видела по сиянию его глаз.
Его взгляд скользнул по ее лицу, и он, наклонив голову, завладел ее ртом, лишая рассудка. Его руки сомкнулись на ее грудях, пальцы ласкали затвердевшие соски, но вот он отпустил их, отпустил губы и взял ее на руки.
Он донес ее до кровати и бережно опустил на шелковое покрывало. Снял куртку, сбросил ботинки. Она ожидала, что он совсем разденется, но он этого не сделал. Оставшись в тончайшей льняной рубашке и шелковых бриджах, он лег рядом с ней, почти накрыв ее своим телом, и снова завладел ее ртом. Он устроил ее поудобнее, и его опытные руки снова начали блуждать по ее телу, лишая воли к сопротивлению.
Но она и не думала сопротивляться, она вовсе не желала тратить на это силы и, хотя смутно сознавала его конечную цель, прекрасно знала, что ее тело отзывается на каждое его прикосновение, на каждую ласку. Его губы играли с ее губами, его длинные пальцы скользили по ее коже, заставляя ее дрожать и почти лишая сознания. Он гладил ее груди до тех пор, пока они не заболели, затем его руки скользнули вниз по талии и животу и замерли, когда добрались до треугольника мягких волос.
Он отпустил ее губы, прислушался к ее дыханию. Ее бедра напряглись, и он нежно помассировал их, и вот уже его губы вернулись к ее губам, а пальцы вновь скользнули по бедрам. Вверх-вниз, по внешней части, вверх — по чувствительной внутренней, пока она непроизвольно не раздвинула ноги, приглашая его потрогать ее там. Он этого не сделал, отвлекшись на мягкие завитки внизу ее живота и запустив в них пальцы, и тут она в каком-то безумии поцеловала его сама и раздвинула ноги еще шире. Прохладный воздух обдувал ее разгоряченную плоть, пока его рука не прикрыла ее. Ожидание, незнакомое, но желанное, сотрясало ее тело. Ее позвоночник напрягся. Она ждала, сгорая от нетерпения, от сладострастного предвкушения.
Его пальцы продолжали свое путешествие, исследуя каждую складку, пока наконец он не раздвинул их, открывая вход в ее тело.
Она опять напряглась, но он не стал проникать глубже. Его палец кружил, лаская ее влажные складки, заставляя дрожать и извиваться под ним. Он играл, но играл обдуманно, прислушиваясь к ее затрудненному дыханию, замечая каждое вздрагивание, каждое движение. Своими ласковыми прикосновениями он лишил ее последней стыдливости, и она начала задыхаться, испытывая боль и желая большего.
Хелена слышала это в своем дыхании, чувствовала, как желание распирало ее изнутри. Она протянула к нему руки, губы, все свое тело. Он поцеловал ее, крепко, по-хозяйски, и лег на нее, придавив к кровати.
Она попыталась сбросить его с себя, но он не двигался и, опершись на локоть, продолжал свободной рукой ласкать ее влажные глубины. Он устроился между ее ног, и она сплела свои ноги с его ногами. Она снова попыталась заставить его делать то, что ей хочется, но он поцеловал ее так крепко, что она не могла думать, не могла планировать и просто лежала, позволяя ему идти своим путем.
До ее ушей долетел судорожный вдох, и она поняла, что он исходит от Себастьяна. Его губы оставили ее губы, скользнули по шее и застыли там, где бился ее пульс. Он целовал ее долго и медленно. Его пальцы возобновили свою игру между ее бедер. Она изгибалась под ним, беспомощная во власти его желания. Он покрыл жгучими поцелуями ее разгоряченную плоть, позволяя ей откинуться назад, прежде чем снова привлечь ее к себе.
Она дернулась, но он крепко держал ее, обхватив рукой за талию. Никто никогда не трогал ее так, как это делал он: его рот ласкал ей живот, пальцы ласкали низ живота.
Когда его губы прижались к ее завиткам, а язык скользнул внутрь, она закричала.
— Тсс, — прошептал Себастьян, не в силах оторваться от черных завитков, которые так завораживали его, что будили в нем зверя. — Как бы сильно я ни желал услышать твои крики, малышка, сегодня их быть не должно.
Он приподнял голову, чтобы увидеть сияние ее глаз под отяжелевшими веками. Ее губы распухли от его поцелуев. Ее идеальная грудь цвета слоновой кости тоже носила отпечатки его обладания. Но он не раскаивался в содеянном.
Он посмотрел вниз и втянул в себя воздух — запах ее плоти пробрал его до костей, и тогда он, спустившись ниже, раздвинул ей бедра еще шире, затем запустил пальцы в ее распухшую влажную плоть. Убрав руку, он прижался к нежным складкам губами, потом языком. Обхватив ее за талию, он погрузился в ее сладкие недра.
Она выгнулась, стараясь подавить крик, когда он нашел твердый бугорок ее страсти, нетерпеливо ждавший его губ. Язык его выделывал немыслимые движения, и она покраснела от стыда, зажала рот рукой, а вторая ее рука судорожно мяла простыни.
Она была перед ним беспомощна и уже не понимала, что может запретить ему что-то или просто оттолкнуть его.
Поток тепла разрушил все преграды, подхватил ее, вознес высоко к мучительным высотам восторга. Она чувствовала его удовлетворение, чувствовала объятие его рук, чувствовала легкое щекотание его языка внутри своей теплой глубины.
Никогда в жизни она ничего подобного не испытывала, и теперь с ее губ сорвался прерывистый вздох, и все ее тело наконец расслабилось.
Хелена не оказала ему никакого сопротивления.
Он вошел в нее совсем чуть-чуть. Она мельком увидела его размеры. Если бы у нее были силы что-нибудь сказать, она сказала бы «нет!». Но она даже на это была не способна и просто лежала, чувствуя, как давление внутри возрастает, когда он продвинулся немного дальше. Она чуть не задохнулась, и ее глаза закрылись. Следующий толчок принес ей боль, и она догадалась, что он наблюдает за ее реакцией, оценивает ее ощущения.
Немного отстранившись, Себастьян поднял вверх ее ноги. Затем слегка приподнял ягодицы, подложив под них подушку, и навалился на нее всем своим телом. И в таком положении снова вошел в нее.
Она прерывисто вздохнула, изогнулась, но он придавил ее к матрасу. Еще один толчок, и она вскрикнула. С каждым разом он входил в нее все глубже, и ее следующий вздох был скорее похож на рыдание.
— Нет, малышка, смотри на меня. — Оперевшись на локти, он взял в руки ее лицо. — Открой глаза, дорогая. Смотри на меня — мне это необходимо.
В его голосе была нотка, которую она никогда не слышала раньше, — мольба, хотя и произнесенная твердым тоном.
Она заставила себя сделать это — поднять тяжелые, веки и посмотреть в его голубые глаза. И почувствовала, что тонет в их темных глубинах.
— Оставайся со мной, малышка.
Глядя ей в глаза, он погружался все глубже и глубже. Ее тело сдавалось под его натиском, ей очень хотелось оттолкнуть его, но у нее не было сил это сделать. Она заставляла себя удерживать его взгляд, хотя и испытывала сильную боль. Он сделал резкий сильный толчок.
Она закричала, и он закрыл ей рот рукой. Она оттолкнула его руку, глубоко вздохнула, пытаясь осознать, что же это было.
Он не может войти в нее так глубоко.
Широко раскрытыми глазами она заглянула в его глаза, почувствовала, как боль исчезает, и поняла — он может!
Она содрогнулась, перевела дыхание и откинулась на подушки. Ощущение было очень странным.
— Тсс, я кончил. — Он поцеловал ее вспотевший лоб.
Она непроизвольно откинула, назад голову. Он поцеловал ее, и этот поцелуй был другим, — другим, потому что сейчас он находился внутри ее.
— Извини, дорогая, но это никогда не проходит без боли.