***
После обеда, ещё немного поболтав с Катрин о всяком разном, узнав у неё, что Тао Ченг ушёл на пристань медитировать или наблюдать за женщинами в общественной бане, как предположила Катрин, мы с ней решили отправиться на поиски нужной нам кузницы. Хотелось уже завершить то, ради чего был проделан весь этот нелёгкий и неблизкий путь.
Отыскать же кузницу, как оказалось, было непросто. Зато пока бродили по улицам этого весьма оживлённого города, успел его немного изучить. Отыскали местную гильдию, к которой меня привела полуорчиха, но внутрь заходить не стали, так как работу брать пока не было желания, да и в деньгах мы не особо нуждались.
Так же, наткнулись и на Тао Ченга, который и впрямь сидел возле входа в общественные бани, весь раскрасневшийся, побитый, но вроде как целый. Мы хотели сначала подойти к нему, узнать, что он тут делает, но из бани вдруг выскочили два амбала и с криками набросились на извращенца, который тут же бросился наутёк.
Естественно, связываться пока с ним не хотели, чтобы нас тоже не вписали в ряды извращенцев...
И вот, наконец, мы-таки отыскали злосчастную кузницу, носившую название "Чёрная копоть", в чем нам помогла дружелюбная пожилая женщина.
Как только мы вошли туда, нас тут же обдало жаром плавильни, что стоял внутри, а высокий эльф крепкого телосложения, одетый в кузнечный фартук и перчатки, а так же защитную маску, что-то ковавший на наковальне, недовольно сказал, не бросая при этом своё занятие:
- Вам тут делать нечего. Если пришли за оружием, то это к оружейнику, я же не продаю его, а только делаю!
- Мы не за оружием, - ответил я и немного помявшись, решил выдать ужасную новость сразу, а не ходить вокруг да около. Не знаю, был ил этот человек её отцом или нет, но это я узнаю сразу... - Мы пришли, чтобы сообщить вам о... Об Альсирре! О том, что она погибла на арене...
Нелегко было говорить такое, особенно стоя перед отцом эльфийки, на которого она была сильно похожа, что я увидел, когда он снял с лица железную маску, но я всё же решил не взваливать свою обязанность на Катрин. И глядя на то, как недоуменно смотрит на меня кузнец, откладывая свой молот в сторону и приглашая выйти на улицу, у меня ком в горле встал, отчего потом было трудно говорить.
Но пришлось, потому как, с очень беспокойным выражением бледного лица, побелевшее видимо после моих слов, кузнец попросил меня рассказать всё... Что я и сделал, не став скрывать и тот случай, когда дочь этого эльфа влезла в мой дом, разве что несколько деталей про наше с ней знакомство упустил, например, как пришлось убить напавшего на неё бандита, выставив всё так, словно мы с ней просто случайно встретились в таверне.
Выслушав меня внимательно, после чего поблагодарив за то, что я проделал весь этот долгий путь от Малрота (знал бы этот мужик, чего мне это стоило) после чего скрылся в своей кузне, откуда до нас донесся сначала плач, которые уже вскоре заглушили удары молота об наковальню. Несколько секунд постояв возле кузницы, мы с Катрин переглянулись и медленно побрели прочь, потому как здесь нам делать было больше нечего...
К тому же, моё обещание было выполнено!
Эпилог
Возвращение в Малрот обошлось без особых происшествий.
Покинув Риджпорт на следующий день после того, как я сообщил отцу Альсирры о еë смерти, проведя ещё одну ночь в том неприятном, во всех смыслах, притоне, который почему-то назывался таверной, мы выдвинулись в путь, решив на этот раз не сокращать его. Обходная дорога того злосчастного леса пусть и заняла полторы недели, но зато я больше не потерял никого из своих спутников...
За это время, правда, мы успели выполнить несколько небольших заданий, среди которых было две поимки чупакабры и одно задание на истребление кучки гоблинов, поселившихся по соседству с одной деревней, но и только!
Когда же вернулись в Малрот, в тот же вечер собравшись все вместе за столом, первым делом выпили за упокой нашей, не побоюсь этого слова, подруги Милены. Должен признать, что с её отсутствием в доме стало как-то тихо, пусто...
Даже Кошмарик, который в ночь возвращения домой меня вновь напугал, потому как я так и не смог привыкнуть к тому, что он вылазит из шкафа, вёл себя невероятно тихо, а где-то среди ночи поднял нас всех на уши, начав петь на чердаке очень заунывную песнь, больше напоминающую вой раненного животного.
Вивьен тогда даже сказала, что это не иначе, как песнь прощания с членом семьи, после чего ушла в свою комнату, а мы же остались до утра сидеть на кухне, где собрались вновь из-за нашего домового. Казалось бы, что за столько времени можно было бы уже и успокоиться, но нет - мне по-прежнему было гадко на душе, ведь в смерти девушки я винил только себя и свою наивную натуру, а так же собственную глупость и жадность...