- Как мать?
Маноэл, так звали моего знакомого, опустил глаза:
- Мне жаль, год, как схоронили.
Вечером я порядочно набрался в трактире, угощая всех присутствующих:
- Помяните мою мать.
Посетители одобрительно гудели. За чужой счет они готовы были славить самого морского дьявола. Утро я встретил в жалкой лачуге, на грязных влажных простынях. Во рту словно кошки насрали, голова раскалывалась. Застонав, я тяжело поднялся, натянул брюки. На другой половине кровати храпела чернокожая красотка. Я достал из тощего бумажника десять долларов, бросил на постель. На душе было муторно. "Надо что-то менять", - подумал я.
На ловца и зверь бежит. Случай нашел меня сам. Один скользкий тип шепнул, что некто ищет смельчаков, готовых без лишних вопросов перевезти контрабандный товар.
- Мы этим не занимаемся, - бросил я, но услышав сумму вознаграждения, присвистнул. - Поговорю с капитаном, - пообещал я.
- Нет, нет и нет, - отрезал Магрегор. - Еще не хватало вляпаться.
- Неужели тебе никогда не хотелось остепениться, осесть, купить домик на побережье? - увещевал я.
Вода точит камень. Я "точил" капитана, исподволь, аккуратно подводил его к мысли о спокойной, безмятежной старости.
- Черт с тобой. - Махнул он огромной ручищей.
- Вот видишь, а ты боялся. - Торжествовал я, пересчитывая заработанные деньги. - Еще пара рейсов - и мы миллионеры.
- Ну, ну. - Капитан смотрел хмуро и как будто был не рад свалившемся деньгам.
- Все, последний рейс и завязываем, я сыт по горло, - произнес Магрэгор. Мы собирались в третий рейс.
- Как скажешь, капитан, - согласился я. Сам порядком устал от этой таинственности и нервотрепки. До сих пор все шло как по маслу, но вечно так фортить не может. Главное -- вовремя остановиться.
- Кажется, шторм надвигается, - буднично сообщил Макгрэгор, глядя на наливающееся свинцом небо.
- Шторм так шторм. - Я пожал плечами. Не впервой.
- Ну вот, накликали. - Капитан укоряюще смотрел на меня.
- А я что?
- Все эти грязные делишки, морской черт гневается, - без улыбки сообщил он.
- У морского черта и без нас дел хватает. - Фыркнул я.
- Морскому черту до всего есть дело, - буркнул капитан. - Волнение усиливается.
При своей набожности Макгрэгор умудрялся быть ужасно суеверным. Он даже заставлял парней выбрасывать часть улова обратно в море, чтобы задобрить морского черта.
Примерно через час высота волн достигала двенадцати футов. Море словно забавлялось с нашим суденышком, подбрасывая его, как щепку. Я истово молился в своей каюте, обеими руками вцепившись в распятие. "Обещание, - осенило меня. - Если я останусь в живых, то выполню данное Марии обещание, - поклялся я на распятии".
Поделив деньги, мы тепло попрощались с капитаном и командой.
- Береги себя, сынок. - подмигнул Макгрегор. - Я в тебе не ошибся. Далеко пойдешь.
- Я дома, - воскликнул я, ступив на землю Рио. - Уехал нищим, а вернулся богачом.
Я с энтузиазмом взялся за осуществление своего плана. Несколько месяцев придирчиво подыскивал подходящее жилье, изводя риэлторов и нервируя владельцев. Мария достойна самого лучшего. Я тщательно вил будущее гнездышко, предвкушая радость от скорой встречи. Наконец все бумаги подписаны и я -- владелец роскошного пентхауса с видом на океан. Еще пару месяцев ушло на обустройство. Дизайнер обставила все по моему вкусу: черные блестящие полы, белая кожа диванов. Ничего лишнего - максимум пространства и света. Белый автомобиль с откидным верхом дожидается на парковке. Все готово. "Как жаль, что мама не дожила до этого дня".
День икс настал. Я волновался, как девственница в первую брачную ночь. В кондиционированном салоне обливался потом. "В фавелах на такой тачке лучше не показываться". Я оставил машину неподалеку и, взяв букет, углубился в знакомые с детства закоулки.
- Эй, ты, франт, - орала мне вслед малышня. - Куда вырядился?
Я был просто оглушен царящей в трущобах бедностью, антисанитарией и тошнотворным запахом. Оказывается, за пять лет я успел все это подзабыть. А вот и лачуга Мануэлы. К моему удивлению, старуха по-прежнему сидела в продавленном кресле перед домом.
- Жива, старая карга? - радостно приветствовал я знакомую.
- Вы все прокляты... прокляты, - завела старуха свою песню.
- Где Мария? - спросил я.
- Грязная шлюха, - проскрипела старая ведьма, - там, где же ей быть? - Она махнула рукой в неопределенном направлении и хрипло расхохоталась. - Вы все прокляты... прокляты...
С громко колотящимся сердцем я стоял у порога Марии. Вокруг копошилось еще больше детворы. Увидев незнакомца, они оставили свои игры и подняли на меня перепачканные в грязи лица.
- Где ваша сестра, Мария? - спросил я.
- Там, - они указали на дом.
Я вошел, подождав, когда глаза привыкнут к полутьме. Старая кровать жалостливо скрипела. Я с удивлением увидел два тела. Оголенные мужские ягодицы поднимались и опускались под звяканье ремня спущенных до колен брюк. "Даже штаны не потрудился снять".
- Что тебе надо? Подожди своей очереди, - злобно прошипел он, даже не замедлившись.
- Мария? - я только сейчас обратил внимание на лежащую под ним девушку. Она тяжело дышала, глаза были закрыты, на лбу выступили крупные капли пота. Я прогнал похотливого самца и, пинком придав ему ускорение, наклонился к девушке. У нее был сильный жар.
-Мария, - взревел я, подхватывая ее на руки.
- Что с ней? Вы сможете ее вылечить? - с надеждой спрашивал я лысого мужчину в белом халате.
- Мы сделаем все, что в наших силах. - Доктор поставил на стол локти и соединил кончики пальцев.
- Деньги - не проблема, - заверил я.
- Дело не в деньгах, не только в них, - исправился врач, блеснув стеклами очков. - Нужно время и желание самого пациента. У Марии запущенная пневмония, целый букет венерических заболеваний, невроз, нимфомания. Очень тяжелый случай.
- Я могу ее навестить?
- Пожалуйста.
Я робко заглянул в палату. Мария лежала на боку и рисовала что-то пальцем на стене.
- Мария? - тихо позвал я.
Она не отреагировала.
- Мария? - я позвал громче.
Никакой реакции.
- С нами она тоже отказывается общаться, - раздался голос доктора. От неожиданности я вздрогнул.
- Я могу ее забрать? - спросил я спустя несколько месяцев.
- Забрать? Вы шутите? - Хохотнул врач. - Нашими стараниями Мария физически здорова, но она вряд ли когда-нибудь сможет интегрировать в общество. Понимаете...
- Вы меня утомили, - я порывисто вскочил, опрокинув стул. - В конце концов, я плачу и я решаю, когда лечение можно завершить.
- Молодой человек, молодой человек, вы не понимаете, что творите, - кричал доктор, семеня за мной по коридору.