Мы с ялами договорились встетиться на том же месте, что и вчера, поэтому я, допив остатки воды из кувшина, неторопливо направился в ту сторону. Время мы не оговорили, поэтому я мог бы хоть сейчас пойти гулять по городу, рассматривая великое множество разных домов, любуясь на ялиек, в большинстве своём красивых. Ещё, как в том анекдоте, я мог не идти гулять по городу.
Наверное, прошло больше часа, прежде чем я услышал скрип ворот и увидел в них мастеров. Они поздоровались, как полагается ялам, ну а я ответил по-простому.
— Долго вы, — зевнул я, потягиваясь здоровой рукой, когда все приветственные церемонии были соблюдены. Лицо Халуна осталось таким же, как и вчера, ничего не выражающим, но готовым ко всему. Роулл же выглядел уставшим и зевнул в ответ. — Вы ночь-то спали?
— Так заметно? — спросил Роулл, проведя рукой по лицу, и я кивнул. — А ты довольно быстро.
— Время люблю и не люблю, когда его тратят впустую. Да и мудростью вчера одарили.
Ялы переглянулись, и Роулл спросил:
— Значит, ты принял решение?
— Принял. Вы оба — мастера нужные и, по моему мнению, выбирать кого-то одного из вас — неправильно, — прелюдия вышла не очень, но я решил гнуть свою до конца. — Так вот, я выбираю вас обоих.
Реакция ялов оказалась очень скромной, чего я никак не ожидал. Роулл только лишь спросил:
— Ты так решил?
— Да.
Они снова переглянулись, и Халун, прикрыв глаза, кивнул Роуллу. Должно быть, акаст всё-таки выше, чем ланни.
— Гнису Андрей, я… мы принимаем твоё решение и даём слово научить быть воином, — сказал Роулл торжественно.
— И магом, — добавил Халун в конце.
«Пафоса можно и поменьше», — подумал я и отправился за ними в дом. Мне аж неудобно стало, но ялы, похоже, воспринимали это иначе.
Нашлось место и ритуалу посвящения. По указаниям мастеров, которым с сего момента я должен буду подчиняться и доверять не только жизнь, но и мысли, я должен буду единожды крепко сжать колючую веточку на воротах на площадку. К сожалению, правой или левой рукой — не принципиально, а то бы посетовал, что пока моя ведущая не поправилась, можно и потерпеть. Впрочем, зелёные угрожающие на вид шипы оказались довольно хрупкими и напоминали не розу, а, скорее, крапиву, впиваясь совсем неглубоко. Руку жгло, она покраснела, в паре мест даже кровь выступила, но это показалось мне такими мелочами по сравнению с тем, что уже пришлось пережить.
Поселили меня в одном из полуживых домов с каменными стенами и высокой растительной крышей, расположенных прямо на границе площадки. Снаружи они выглядели довольно скромно, имели по два круглых окна, выложенных камнем, скруглённые входы, завешанные какими-то длинными лентами, словно бы листьями, и, в принципе, всё. А не увидел я их вчера, потому что они находились на противоположном полюсе площадки от командирского домика, где я провёл первую в Илибезе ночь не в качестве пленника.
Ленты и правда оказались листьями какого-то растения, напоминающего ламинарию. Аккуратно их раздвинув, хотя порезаться об них не смог бы, я вошёл внутрь и осмотрелся. Ничего лишнего, хотя, если не сказать больше, вообще ничего. По центру, подвешенный к двум металлическим кольцам у самого потолка, висел довольно глубокий на вид гамак, полностью состоящий из листьев. Рядом довольно близко росло дерево, упирающееся в потолок своими толстыми ветвями без листьев и тоненьких побегов, которые закручивались вверху и создавали как бы застывший на месте вихрь. Но, несмотря на отсутствие зелени, оно не казалось мёртвым. Что-то было в нём такое, что придавало ему жизни. Может, дело в необычных фруктах, гигантскими каплями висящих на ветках? Что-то мне подсказывало, что они вовсе не для еды, и, тронув один такой, я убедился в этом. Матовая поверхность напоминала шлифованное стекло, и даже чуть зазвенела, когда я провёл по ней пальцем.