— Неужели ни разу не доставал? — удивился я, понимая, что Роулл впервые видит его в спокойной обстановке.
— Нет. Похоже на срез дерева, — сказал Роулл, всё ещё рассматривая клинок. — Я слышал о таких, но ещё не видел.
Ял задумался, повертел меч в руках, привыкая к весу. Даже с новым оружием ял выглядел уверенным бойцом, в отличие от меня, но и я чувствовал, что становлюсь лучше. Старые навыки вспоминаются и с каждым днём медленно преобразуются во что-то новое.
— Тебе про это оружие рассказывали что-нибудь? — спросил он, взмахивая с такой скоростью, что Полосатик запел.
— Скучная история, — махнул я рукой, — сделан каким-то неизвестным мастером. Кузнец, продавший его мне, даже имени клинка не назвал.
— Ты знаешь про имена?
— Такой не может быть без имени. Этого зовут Полосатик. — Роулл на мгновение улыбнулся, но ничего не ответил. — Сам придумал.
— До окончания мечей ещё долго, — сказал ял, посмотрев на небо. — Если я пойду туда, чем займёшься ты?
— Да хотя бы по Светлому погуляю. Может, грибов наберу.
— Добро, — не долго думая, ответил ял. — Как выйдешь, иди направо до улицы, и по ней попадёшь в лес. Грибы ещё не появились, и я бы не стал собирать их с твоими знаниями.
— А что не так?
— «Твои» грибы и «наши» могут отличаться не только на вид. Если хочешь, я потом научу, какие лучше не есть.
— А ягоды какие, научишь? А то я уже поел разных, и живой.
— Тебе повезло. Слишком долго не гуляй. Не опаздывай на занятия с Халуном.
— Может, его сегодня лучше вообще не трогать? — спросил я с горчинкой в голосе. — Пусть отдохнёт от меня хотя бы день.
— Добро, я скажу ему, но завтра всё же приходи.
— Тогда, до завтра. — Уже привычно сказал я ялу и он, снова не говоря ни слова, ушёл с Полосатиком в руках, отдаление которого я ощущал с каждым шагом яла. Конечно же, это мне только кажется, но чёрт подери!
Мне остался кинжал в ножнах, прикреплённых на поясе. Так как ял ничего про оружие не сказал, я взял его.
Покинув тренировочную площадку, я направился по дороге к разветвлению и выбрал ту улицу, о которой говорил Роулл. Вокруг в городе всё так же текла жизнь, как и в прошлые разы, а я больше не обращал никакого внимания на чужие взгляды. Просто уверенно шёл вперёд.
Граница между лесом и городом читалась довольно отчётливо. Прямо на конце улицы стояла каменная арка с двумя стражниками, под которой дорога превращалась в тропинку. От неё не отходило стен, что делало её чисто декоративным объектом, который, впрочем, не отличался изысками и не был украшен абсолютно ничем. Несмотря на это, я её всё-таки заметил и чуть-чуть приостановился, чтобы посмотреть в небо. А сделал я это для того, чтобы потом не заблудиться и найти, в какую сторону обратно идти.
Стражники даже внимания на меня не обратили. Видимо, они уже знали, что в Илибезе поселился человек, и приняли меня за него.
Лес встретил меня очень радушно громким и весёлым пением птиц, таким же стрекотанием кузнечиков и шелестом листьев. Тишины, казалось, здесь природа не знала никогда, даже ночью, и я с удовольствием погрузился в этот шум. Он лишь изредка заглядывал вглубь города, но быстро исчезал среди речи ялов, шума улиц, какими бы они узенькими ни были. Только на площадке я мог уловить что-то от сюда, но Халун, который, вроде как, всегда говорил «по делу», удивительно вовремя вставлял свои фразы, перебивая голос леса, ну а про Роулла, который и так довольно разговорчив, я вообще промолчу. Нет, то что ялы говорили, всегда имело цену и не являлось водой, но иногда среди такого количества нового можно не просто потеряться, но и потерять спокойствие. Видимо, ялы понимали это и давали мне вот такие выходные.
Грибы перестали интересовать меня сразу же, как только я не нашёл, куда один из них положить. Ни корзинки, ни авоськи я с собой не взял, а марать одежду, складывая всё по карманам, я просто был не намерен. А ведь мне попался отличнейший подберёзовик, и я даже успел срезать его.
Вытерев кинжал об траву, я встал и пошёл дальше, размышляя обо всём, что могло придти на ум в этом месте. В конечном итоге вспомнил, как давно в детстве мне было интересно строить шалаши в лесу, у опушки которого находилась моя дача. Может даже, один из них ещё на месте, но кому знать? В дело шло всё: большие, почти неподъёмные палки, составлявшие каркас, ветки с листвой, служившие крышей и стенами, и шишки, которыми я укладывал пол, чтобы не сидеть на холодной сырой земле. Мне даже снова захотелось этим заняться, но уже посерьёзнее и без лесовредительства. Пилить ветки в Светлом, чтобы из них, неживых, потом получалась жухлая крыша, мне не хотелось, поэтому я всерьёз задумался над этим. Кроме того, хотелось оставить здесь всё в первозданном виде. После недолгих размышлений я пришёл к выводу, что этой крышей может послужить достаточно густая крона дерева. А что до зимы, если она вообще в Давурионе существует, то я и не собираюсь весь год проводить в шалаше.