— Мудреца нельзя подвергать такому риску! Бóле, он очень занят в последнее время.
— А иначе некуда, — спокойно ответил Халун.
— В темницу, — так же спокойно предложил лорд, пожав плечом.
— Но он там может…
— В темницу! — перебил он Халуна с большим нажимом. — Выбора нет, — уже спокойнее сказал Диданий.
О чём они дальше разговаривали, я не слышал, потому что меня уже вели, точнее, несли, куда-то. И тут я задумался:
«Может, стоило попытаться?»
Разумеется, никого резать я бы не стал, но освободить проход, распугав ялов, мог. Что ж, вот и доверяй теперь местному населению. Впрочем, у меня ещё две попытки, ведь речь-то шла о трёх основах. Должно быть, так лорд назвал другие народы.
Неподалёку от шатра находился вход под землю, а там, за комнатой тюремщика в тусклом свете факелов я увидел решётки. В голову уже закралось слово, которое здесь вряд ли раньше звучало. Означало оно лишь одно — конец.
Глава 2
В плену
— Разбрасываешься словами, акаст, какого демона⁈ — Лорд Диданий выглядел злым после признания Халуна о том, что тот пообещал пришельцу жизнь.
— Он не заслужил смерти, хотя своё поведение искупил сполна. — Перед глазами акаста всё ещё стояла немая картина, как человек корчится от простейшего ползновения в мысли. Если бы дело довели до конца, ял потерял бы свой ярлык, так как не сдержал слово, данное при свидетелях. Будь он чуть пониже, его бы и вовсе могли изгнать.
— И что теперь? — устало произнёс Диданий. — Будет сидеть, прожирать наши запасы? Сам знаешь, урожай не порадовал, а он явился в самое начало оборота.
— Пригласите кого-нибудь из Плаишкóра, марны снимали такие преграды. Мы проверим, вычистим и пошлём прочь. К тому же, давно пора сократить продовольствие тюремщикам. Некоторые уже в дверь не помещаются. — Конечно же, это он сказал для красного словца, вышеупомянутые ели много, но в двери всё-таки помещались. А вот, чем питались заключённые — отдельный вопрос.
В голове Дидания промелькнула крамольная мысль, но он успел выловить её.
— А если он действительно…
— Тогда кому-то придётся приносить извинения, — усмехнулся Халун, не дождавшись продолжения, а надо сказать, что лорд Диданий был очень гордым.
— Отправить бы тебя… подальше, — процедил он сквозь зубы. — в Крислеме давно мага просят, будешь там канохов выжигать. А нет! Здесь сидеть будешь, Чууну давно пора обучать, а там вместе и поплывёте.
— Помилуйте! — сквозь улыбку взмолился акаст.
— Вот и помиловал, здесь тебе ничего не угрожает.
— Канохов выжигать безопаснее.
Дня три, наверное, прошло, прежде чем моё терпение окончательно лопнуло. Рацион из полностью растительной пищи, ужасная сырость, странные звуки и холод сделали своё дело. О каждом из этих зол можно даже кратко рассказать: кормили в темнице горькой гадостью, похожей на зелёное месиво, приправленное опилками или более крупными кусочками древесины. Конечно, это была какая-то кисленькая трава, но прожевать жёсткие стебли я не мог. Сырость объяснялась только лишь расположением темницы — под землёй, но лучше от понимания этого не становилось. Громкие и тихие — самые разные звуки доносились из дальних концов темницы, где даже факелы не горели. Стоны — ещё не самое жуткое, из чего они состояли. Холод пробирал от той же сырости. Наконец, вся моя одежда, в том числе и пальто, которое мне любезно оставили, за всё времяпрепровождение превратились в тяжёлые мокрые тряпки. Даром, что ещё не испачканные. Хорошо, хоть, отхожее ведро снабдили крышкой, но этот факт не сильно исправлял картину. А я ещё пыток ждал! Это и есть самая настоящая пытка — сидеть здесь и помирать от холода! В общем, всё время, пока находился в темнице, я копил злость.
«Что ж, ялы, — крутилась у меня мысль. — Придёт время — пожалеете!» — и с каждым разом терял уверенность, вслух я это сказал или нет.
«Надо отсюда выбираться», — решил я однажды ночью. Ну, вообще-то эта гениальная мысль посещала меня и раньше, но своего апогея она достигла именно в этот самый момент.
Имелась, правда, одна небольшая, но непреодолимая проблема: Чтобы выйти, нужно открыть дверь, а ключ мне, как назло, не выдали. Те, кто ходил «кормить» меня при себе не имели ничего кроме новой миски со свежими зелёными субстанциями — должно быть, меры предосторожности тут зашкаливали так же, как и сырость в воздухе.
Осмотрев решётку глазом инженера, эт который — левый, я ничего особенного не увидел. Тонкие то ли медные, то ли бронзовые прутья, отлитые в форму и соединённые между собой через отверстия гвоздями. Пять колец-петель, приделанных кузнецами. Они надевались сверху на пять штырей в раме, и давали возможность открывать дверь наружу. Собственно, именно в них я и обнаружил одну слабость, которой решил воспользоваться. Оставалось лишь рассчитать, день на улице или нет. Если вспомнить, то шёл я по большей части ночами, а в светлое время суток засыпал. Сам или от чьего-то вмешательства — не важно. «Обслуга», как я понял, приходит утром и вечером, чтобы забрать тарелки, опустошить ведро и принести мне ещё материала на переработку. Едой я такое назвать ну никак не мог. А после в полночь, когда я бодр и полон сил, идёт обход — один единственный стражник, сверяясь с каким-то листочком, заглядывает за решётки. Насчёт дневных обходов я не удосужился узнать, хотя кто-то приходил, когда я пытался уснуть.