Ялы брались за камни ровно в тот момент, когда я давал отмашку. Кроме всего прочего, во время работы я затягивал песню про монтажников-высотников и работа шла гораздо легче, нежели под приятный, но больше убаюкивающий стук зубила. Остальным она тоже понравилась — я спрашивал.
Сроки, к счастью, не горели, но мы старались не медлить. Халуну я на время предложил свои «покои» на площадке, потому что сам всё равно сбегал в лес и там после какой-нибудь пустяковой доделки засыпал. Он не отказался и поблагодарил в своей привычной манере. Лечить его «недословие» я не собирался, да и ни к чему, поэтому попрощался и снова отправился в свой рай в шалаше.
К счастью, температура ещё позволяла спать на открытом воздухе, тем более я был разогретый, а утренняя свежесть отлично будила ото сна. Первый день не в счёт.
Стена дома для Халуна стала готова уже к четвёртому дню, и тогда же мы начали заморачиваться с крышей. Снова я взялся за чертежи и, наверное, исписал четвёртый уголёк, длиной в три сантиметра. Но разве ж я виноват, что он частенько падал на пол и крошился?
После долгого обдумывания, которое заняло оставшуюся часть очередного рабочего дня, я пришёл к выводу, как лучше сделать крышу. Оставалось понять, чем Халун собирается покрыть её и какие в итоге получатся выступы. Впрочем, работа по готовому плану прошла незаметно, и мне запомнился лишь последний день, когда мы с ней закончили. К тому моменту дом выглядел внушительно, хотя вместо окон и дверей красовались лишь технологические дыры под них, а пол — лишь несколько каменных оснований, на которые ещё будут ложиться доски или что там у ялов вместо них.
У Халуна на лице кто-то написал, что он хочет задать вопрос, но почему-то молчит. Вскоре я догадался, что дело в его немногословности, поэтому решил помочь сохранить ему репутацию молчуна и влез в мысли. Почему-то сразу же меня от туда попёрли, но я был настойчив и всё-таки смог отправить ему:
«Что тебя тревожит?»
Видимо, ял сдался, и спросил:
«Не знаю, как сказать, но ведь, когда придёт время расширять дом, тебя рядом может и не быть».
«Неужели я не смог тебя ничему научить?»
«Нет, всё кажется таким простым, когда ты объясняешь, — с грустью в мыслях ответил он, — но это обманчивое чувство, тут столько деталей…»
Мы ещё долго общались с ялом. Преимущественно рисунками: я предлагал, а ему либо нравилось, либо нет. На разные вариации у меня ушло три больших листа, которые я экономно делил на несколько частей поменьше для каждой новой идеи.
Использовав ещё пару листов, я даже нарисовал примерную обстановку комнаты внутри и снаружи, и подсказал, что остатками камушков, например, можно выложить клумбы, да и на дорожку останется. Придумать всё это оказалось не тяжело, и не то, чтобы я перенапряг мозги — мысли сами порой приходили, но почему-то я чувствовал, что объясняю элементарные вещи. С другой стороны, я ему науку — он мне науку, и все довольны. А когда слов и рисунков не хватало, я прибегал к мысленному общению, явно представляя задуманное. Без понятия, понимал Халун или нет, но так я хотя бы успокаивал совесть.
Жалеть о том, что взялся помогать — да какой там! — принимать непосредственное участие в возведении дома, я даже не думал. Работа отвлекала от всяких мыслей, а ожидание продолжения обучения подливало масла в и без того сильный огонь. Между тем, трудясь под солнцем, иногда выглядывающим из-за туч, я здорово загорел. Ну, точнее, верхняя часть, ведь я всегда был в штанах.
Глава 16
Один мастер
Погода на улице всё меньше радовала тёплыми моментами. Спать даже в отсутствие ветра в шалаше становилось холоднее, да и бегать до города перед тренировками оказалось довольно утомительным занятием. В какой-то момент я даже начал всерьёз рассуждать, как бы так ненавязчиво намекнуть Халуну, что ему пора бы уже в собственном доме обживаться. К счастью, он сообразил раньше, чем я перешёл к активным действиям. В очередной раз вернувшись на площадку, я увидел, собравшую вещи Чууну, которая уже шла к выходу. Она и впрямь очень походила на брата, но выглядела несколько более жизнерадостной и беззаботной, нежели мастер Халун.
— Вы очень похожи, — сказал я, провожая её и детей взглядом до выхода.
— К счастью для Илибеза, она не акаст, — сказал Халун и встрепенулся. — Подожди, чего это ты на неё заглядываешься?
— Нравится. — Язык сработал быстрее головы, и, заметив испепеляющий взгляд мастера, чуть от него отстранился — Что?
Он вздохнул, но за искренность решил помиловать меня и вышел вслед за сестрой. Должно быть, мне и впрямь не следует рассматривать её, раз Халун так бурно реагирует на мой, казалось бы, безобидный взгляд.