Схватившись за него, Халун большими глазами посмотрел на оперение, а я подскочил к нему и уже всеми возможными словами пытался извиниться. Ял неожиданно хлопнув по лбу, затрясся от смеха, а я всё соображал, как бы так полегче вынуть стрелу, прошившую плечо насквозь.
— Ломай оперение, — весело сказал мастер, видя моё смятение. — И толкай вперёд.
— Всё хихоньки, да хахоньки! — рявкнул я и сделал всё, как он сказал, правда нарочно толкнул чуть сильнее, чем следовало бы.
— Ай! Да, всё-всё. — Похоже, его это ещё больше развеселило. — Ну вот, ещё одна сквозная дырка.
После того, как я произнёс недавно выученное условие, он вздохнул и пошёл к ближайшему снаряду, чтобы сесть на него.
— Да-а, — протянул он, положив голову на металл позади и закрыв глаза. — А мне завтра ещё к Диданию идти.
— Отправь кого-нибудь, — ответил я, давно прекрасно зная, что он эти встречи не любит.
— Там акасты собираются, — выдохнул он устало. — Хотя кое-кому уже пора бы ступить выше. — Намёка я не понял, но он явно имел ввиду не меня. Там до акаста, небось, ещё с десяток ступеней вверх, если не больше.
— Слушай, — сказал я, готовясь к тому, что придётся спорить, — с этим навыком кто-то из нас рискует завтра очнуться в могиле. Может, ну его? Займёмся языком?
— Добро. — неожиданно легко согласился Халун, пожав плечами и лениво повернув ко мне голову. — Только не сегодня. — Он посмотрел на стянувшийся рубец и потрогал вокруг него пальцами, от чего поморщился. — Проклятие, умх. Думал занять тебя на пару дней, но вот оно, как получилось.
— Да уж, «получилось», — невесело отозвался я. — Правда, прости, я не специально.
— Пустяк. У меня бывали раны и посерьёзнее, — указал он на шею сбоку, где красовался давно замеченный мной шрам.
— Кстати, давно хотел спросить.
— Это был меч. Как-то канохи прорвались через Стену, а я с патрулём оказался на пути.
Вскоре наступил вечер, и мастер, дав мне ещё одну попытку, закончил занятие. В этот раз стрела так и не полетела. Впрочем, похоже, он был рад, что пора отдыхать от этих тренировок и от меня. Разумно, что же ещё сказать?
Меня всё чаще беспокоил вопрос о длительности предстоящего холодного периода. Что же кроме тренировок всё это время можно делать? Ялов, как я и предполагал, с улицы смелó в первые же несерьёзные морозы, а уж более крепкие холода, наверное, заставят всех законсервироваться в домах, питаясь всяческими варениями и солениями, закрытыми плотной крышкой, промазанной дорогущим воском.
Ялы заняли меня, наконец, уборкой листьев с площадки. Справедливости ради, работал я не один, и, как на «картошке», они тоже занимались этим недалеко, о чем-то болтая друг с другом. На этот раз помощников с деревни они звать не стали, но, думается, будь тут бойцы кроме меня, те не отвертелись бы.
К счастью, одежда, которую мне подарили, отлично держала натиск ветра, холода и холодного ветра. А уж с луком в ней заниматься и вовсе одно удовольствие, так как движения одежда практически не сковывала. К слову, ялы тоже с приходом холодов сменили гардероб. Роулл, к примеру, теперь носил куртку из серых лоскутов, издали похожих на хвосты каких-то пушных зверушек. Сначала я даже не поверил: «Неужели ялы решили охотой заняться?», но, когда подошёл поближе, я понял, что эта одежда той же природы, что и на мне, тоже живая, тоже растительная и тоже не нужно поливать.
Роулл в последнее время очень полюбил устраивать мне сюрпризы. Надо сказать, привлечение меня на сбор урожая и недавняя уборка площадки от листьев — его инициативы, но сегодня сюрприз оказался более безобидным. По крайней мере, для моей спины. Вместо лука, к которому я уже подготовился, он устроил день тренировок на мечах. Но не на того напал! Пропустив лишь один скользящий удар, я нанёс ялу пять, и последний то ли случайно, то ли специально — в полюбившийся уже бок, да посильнее, от чего он снова согнулся, понимая свою ошибку, а я благородно произнёс условие, призванное облегчить его боль.
Халун тоже неожиданно переменился. Будто бы где-то прорвало дамбу, и он заговорил. Он грезил, хотя, я бы даже сказал — бредил тем, чтобы отправиться куда-нибудь далеко. Вглубь Давуриона, где давно не ступала чья-либо нога или за море на знакомые ему острова. Впрочем, переболел он быстро и очень скоро вернулся к своему прежнему режиму. Сложно сказать, что послужило тому причиной, но меня такая хандра тоже зацепила, пусть и не особенно сильно. В одно прекрасное утро просто захотелось в море, да на корабле в края потеплее. Но от чего-то я понимал, что эти мысли ни мне, ни даже Халуну не принадлежат. Может, у меня начала развиваться мания преследования, но я нутром чувствовал, что эти мысли не мои.