В темнице стоял несильный сквозняк, от которого я закрылся плащом, и это навело на мысль, что подземный ход всё ещё может быть цел, но проверять свою догадку я не собирался, так как уже к завтру — ох и набрался я словечек от ялов — решил отчаливать обратно. Кому знать, повезёт мне на обратном пути? Лёгкой ли будет дорога? Надеюсь, я смогу вернуться в срок, не заставив и без того беспокойных ялов волноваться. Да и обещал же.
Проснувшись от слабого света, который всё-таки пробился сквозь выход, я увидел, что рукоятки факелов прогорели, и в последний момент от кострища исходило лишь слабое тепло. Он горел до утра только потому, что я всю ночь ослаблял пламя магией. Халун научил: направить руку на пламя и сжать её. После этого костёр не мог ни разгореться, ни погаснуть. Правда, он ещё при этом говорил какие-то слова, а мне этого не требовалось. Продрав глаза, я мысленно отпустил огонь, и вверх напоследок умчался сноп искр. Даже дыма не появилось — головешки хоть сейчас голыми руками хватай — тут же превратятся в золу.
Вздохнув глубоко, я размялся, поел и снова натянул просохший шарф на лицо.
Нас с Лучиком ждал путь обратно, и в первый день погода пообещала не портиться. На небо заползло солнце, но почему-то я чувствовал холод сильнее, чем когда шёл снег. Ко всему прочему, глаза всё никак не могли привыкнуть к ослепительно-белому свету, отражённому от него. Приходилось жмуриться, и от этого они болели. Позже я и вовсе переменил обычное зрение на СНДВ.
Первая четверть пути пролетела легко, и уже к закату я в прежнем месте устроил ночлег. Пришлось чуть повозиться со вновь нанесённым снегом, но мои труды вознаградились хорошим сном. Чтобы не замёрзнуть, пришлось сделать так, чтобы воздух вокруг разогрелся, и тепло никуда не подевалось. К счастью, успешно, впрочем, как и в прошлые разы.
Так же удачно прошли и три оставшихся дня пути. Передо мной почти незаметно появилась Живая Стена с открытыми воротами, и я, поздоровавшись со стражниками вошёл в Илибез. Ялы-пограничники меня узнали и даже спрашивать ничего не стали, хотя для приличия, если это можно так назвать, луки всё-таки натянули. Да ну и корень с ними.
Лучика я подвёл к конюшне и постучался, после чего дверь открыл молодой ял, помогавший в прошлый раз седловать коня. Он, увидев нас, просиял, поприветствовал нас, даже спросил, тяжела ли была дорога, ну а я коротко рассказал, что снегом дороги замело лишь поверхностно, зато по краям сугробы такие, что дракона спрятать можно. Его мои сравнения очень впечатлили, но я решил не затягивать, попрощался с Лучиком, дал ему последние кусочки лакомства и вышел на улицу, не особенно загруженный всем, что мне наказали вернуть Роулл с Халуном.
В прошлый раз, готовясь к отправлению, я особенно не смотрел по сторонам — Халун не давал зевать, быстро шагая к выходу, но зато в этот самый момент времени у меня имелось в достатке и даже с небольшой горкой сверху. В какой-то момент я даже сошёл с прямого пути к подъёму влево и пошёл по параллельной улице.
Снег на скатах крыш, сосульки, свисающие с канавок черепицы. Даже певчий уголок, единственный выращенный среди каменных домов, не сильно выделялся сейчас, соответствуя общей палитре цветов. Ничего необычного, кроме, пожалуй что, улиц, очищенных почти до земли.
Ещё я с этой улицы увидел пристань, и один из кораблей показался мне знакомым. Нет, точно он! Корабль канохов очень выделялся среди остального ялийского флота, и меня посетила мысль сходить к лорду Диданию и кое-что ему сказать, но перед этим я решил всё-таки зайти на площадку и снять с себя всё лишнее.
Стражники стояли и смотрели на меня. В свою очередь, я пристально смотрел в их сторону и набирался смелости. Когда отметка превысила сотню процентов, я сказал:
— Мир вам, божие создания! — и, не без удовольствия наблюдая за их удивлёнными лицами, вошёл.
Лорд Диданий кушал, но передать его выражение лица с торчавшей изо рта долькой какого-то фрукта было просто нереально. Немного подумав, он прожевал её и сказал:
— Приветаю.
— Ветаю, милорд — ответил я, только в этот момент вспомнив, что к правителям ялов обращаться стоит несколько по-другому. — Приятного аппетита!
Он сидел слева от своего трона за небольшим столиком на самом обыкновенном стуле, не зная, что ответить, и трапеза его выглядела не сильно лучше, чем то, что подавали в столовой на площадке. Ну, разве что, порция побольше. Выглядел, впрочем, он всё так же помпезно, и я даже заметил прежнее кольцо с большим сапфиром на невероятно чистых почти белых руках.