— Ветаю, мастер Роулл. Как выходные?
— Выходные, — передразнил он хмуро. — Снег этот хуже набега канохов.
— Тоже ничего не успел? — спросил я с пониманием. — Может, оно и к лучшему?
— Вообще-то есть кое-что, — сказал он, подумав. — Я нашёл себе хороший меч. Жди поединка.
— Когда? — Мне уже давно хотелось сразиться с Роуллом, которого, в отличие от того яла, что встретил меня в порту, всегда хватало «на долго», да ещё и с настоящим оружием. От куда-то во мне проснулось это желание и всё никак не покидало меня.
— В самом конце этого месяца, — после пояснил он, да так хитро, что мне стало не по себе. За довольно продолжительное время я успел узнать, что этот его тон для меня не сулит ничего хорошего.
«Привет, весна; прощай, Андро», — подумал я, а вслух только несколько встревожено сказал:
— Тогда, до завтра.
Думать, что кроме поединка мне на этот раз устроит ял, я не стал. Какой смысл? Ни разу не угадывал, а Роулл-то — он любил сюрпризы… устраивать. Для других. Мне дали полгода, чтобы убедиться в этом.
Впрочем, заснул я довольный. Мастера вернулись, и мне больше не придётся придумывать себе занятия на день или напропалую гулять по городу.
Утро встретило меня двумя новостями. Хорошая заключалась в том, что Роулл сказал Халуну, что можно возвращаться на пост учителя. Неприятная — ялы стояли с большими лопатами для снега. Ночь снова выдалась снежной, и засыпанные дорожки до отхожего, кухни и выходу украшали лишь свежие глубокие следы, проделанные мной и ялами. Кроме того, нам нужны были площадки для фехтования, лука и для занятий с Халуном. На моё ленивое предложение перенести всё это в командирский домик оба яла ответили решительным отказом. Особенно Халун, но оно и понятно. Там огонь в моём исполнении не попрактикуешь — есть неиллюзорная угроза устроить пожар.
Разделяться мы не стали и шли поочерёдно убирая и относя снег к выходу, где его должны собрать городские службы, которым я вчера помогал.
Роулл неожиданно завернул:
— Меж этим, по Илибезу о тебе ходят слухи. — На мой вопросительный взгляд, он добавил: — Они хвалят тебя. Что ты снова успел натворить?
— Ну, спасибо, — ответил я, выгнув спину и тяжело выдохнув. — Почему сразу «натворить»?
— Ты же понял, что я сказал?
— Забей, — Отрезал я, не волнуясь о том, поймёт ли меня Роулл. Обучил уже некоторым словечкам. А так, пусть ял просто обо мне хорошо думает. И не думает, из-за чего.
Уборку снега мы вскоре завершили, и дня осталась только половина. Другими С/Х работами ялы решили меня не нагружать, да и я не стал просить, прекрасно понимая, что если ещё немного постою задом к небу, завтра этот самый зад ответит в спину. До занятий с Халуном я, смыв с себя пот, лёг в гамак и очистил мысли, но не заснул.
Глава 18
Живые цвета
Зима потихоньку отступала, близился новый оборот, который по местным обычаям отмечается в начале весны. Ялы даже сказали мне, какой именно, но для меня оказалось невыполнимой задачей запомнить четыре цифры. Впрочем, праздника мне ждать не стоило, и не только потому, что ялы такие вредные, или я ещё учусь. Нет. Просто, когда мне сказались «отмечается», оно то и значило, что отмечается — на стяге у шатра лорда Дидания, цифры и буквы из которого я всё равно не мог прочитать.
— Ещё одна причина покинуть ваш мир, — сказал я, когда узнал все подробности. Ялы уже привыкли к этому высказыванию, так как я говорил его почти каждый раз, когда узнавал ту или иную неприятную особенность Давуриона. Они, как и в прошлые разы, только усмехнулись, но Халун в качестве вежливости спросил, как празднуем новый оборот, простите, новый год, мы.
Как я его ждал, так «тот самый» последний день зимы и приблизился, оставив перед собой лишь пару суток. К слову, месяцы в Давурионе состоят из тридцати дней каждый, без исключения, и делятся на децины, но без названий. А говорится просто «Третья начала», если речь о третьей децины весны, «Первая середины», если осень, а лето и зима отмечались, как «Вторая тёплая» и, например, «Шестая холодная», соответственно. Итого имею на пять целых, двадцать пять десятых меньше дней, чем на Земле.
— Ещё одна причина? — подколол меня Роулл, подслушав мои мысли вслух. Как раз выдалась свободная минутка, в которую он рассказал мне про отсчёт времени.
— Обхохочешься, — не остался я в долгу.
Не сказать, что я сразу же всё усвоил, но постарался хотя бы запомнить, когда здесь начинается новый оборот.
На улице к вечеру того же дня поднялось выше нуля, и листья на входе в мой домик, окрасились в бирюзовый цвет. Смесь льда и слабой, только появившейся зелени. Такое сочетание мне нравилось больше, хотя я ждал, когда они станут изумрудными. Это будет означать, что наступила середина.