— Пошло оно всё! — выругался я, вновь проткнув лист.
Перо полетело к двери, а смятый клочок к подружкам по несчастью. Выдохнув, я подошёл к картам, взял одну и вернулся в кресло. Каюта ничуть не изменилась с прошлого раза, разве что задачу освещения заднее скошенное окно теперь разделяло с несколькими люменами по углам. Большой украшенный металлическими фигурными лентами стол, за которым я сидел и рассматривал карты, тоже остался прежним. Только старый ковёр перед ним очистили, вернув ему прежние краски, преимущественно красные с жёлтым замысловатым, но бессмысленным узором. К счастью, ялы не стали менять гамак обратно на кровать. Они его даже не обновили, хотя он и выглядел гораздо хуже остального убранства. С другого бока стоял всё тот же шкаф, заполненный бумагой и картографическими инструментами, а у выхода знакомый глазу массивный гардероб.
Ещё, к слову об изменениях, канохские свёртки ялы заменили на более точные и новые бумаги. Смотреть на них стало не просто познавательно, но и приятно. Понятно, где возвышенность, а где впадина. Где в море глубоко, а где не очень. Даже возможные места рифов ялы отметили, но мы шли далеко от них, и курсом кривить не приходилось. А что было бы, налети мы на них, взяв чуть левее тогда? Кому знать?
Откинувшись на спинку ставшего неудобным кресла, я закрыл глаза, и в какой-то момент сверху всё затихло. Даже привычный звук моря решил покинуть нас. Странно. Хотя бы потому, что всё время, пока мы плыли, откуда-то всегда доносился слабый, но слышимый шум — скрип дерева, шелест загребаемой лопастями воды, голоса палубщиков, в конце концов.
Казалось бы, тишина должна убаюкать меня ещё быстрее, но внутри я почувствовал что-то неправильное, да и, честно говоря, в тишине я засыпать разучился — в доме на площадке всегда на грани слышалось движение дерева с фонарями. Не скрип, а что-то даже похожее на белый шум, да и сам город ночью звуков не лишался.
Проведя гладкой левой ладонью по лицу, я размял плечи, шею и встал. Не одеваясь, так как и не раздевался, я открыл дверь и вышел наружу. День на дворе, так что заснуть я всё равно на долго не смог бы.
По палубе почему-то никто не ходил — все стояли и смотрели за борт, будто парализованные. Помахав рукой перед лицом у нескольких, результата я не добился. Покачав их — тоже. Вместе с жизнью на корабле исчез ветер, а вода разгладилась, будто мы не в море плывём, а застряли в луже. Даже качка куда-то пропала.
Такая тишина отдавалась усиливающимся звоном в ушах, стало жутко, и, чтобы хоть как-то разбавить это, я щёлкнул пальцами. Ничего, будто бы в вакуум попал или оглох, хотя какая-то часть прошла по телу до внутреннего уха. Несильный стук пальцами по черепушке и попытка что-то сказать дали точно такой же результат. Вибрация есть, а звука нет.
«Проклятие!» — попытался вновь выругаться я.
В голову вскоре пришла идея использовать кое-что погромче ладоней и жёсткой подошвы сапог. Почти бегом я подошёл к бочке с углём, открыл крышку и взял небольшой кусочек чёрного маркого материала размером с шарик для пигн-понга. Не хотелось, чтобы тот рванул в руке или где-то на корабле, поэтому я решил бросить его подальше, и уже в воздухе подорвать.
Отправлять предметы в полёт я учился в свободное время. Роулл не понимал, зачем мне это, но показал лучшую технику, так что уголёк теперь ждало довольно долгое путешествие. Он полетел, но неожиданно столкнулся с чем-то невидимым, и это послужило мне сигналом.
Рвануло хорошо, и я тут же увидел как от невидимой стены, словно по калёному стеклу, во все стороны быстро разошлись мелкие трещины. Пространство вокруг сотряслось, будто мы находимся в огромном бокале и ещё более огромная певица взяла высокую ноту. Поднялся ветер, вернулась качка и звуки волн. Команда тоже «проснулась».
— Все внимание! — рявкнул я, чтобы окончательно разбудить команду.
Ялы начали осматриваться. Когда стена, рассыпавшаяся на миллионы сверкающих осколков, исчезла в воде, мы увидели огромный парусный корабль недалеко по правому борту. На одной из его мачт развевался чёрный флаг с серой полосой посередине. Борта корабля украшали небольшие металлические квадраты, наложенные друг на друга, словно чешуя, на сетях и в «вороньем гнезде» сидели какие-то люди. Их лиц я разглядеть в силу своего зрения не мог, но, уверен, они выглядели удивлёнными, точно как ялы в этот же самый момент. Вероятно, они не ожидали, что я разбужу команду.