– Может, так оно и было, – заметила Меган и, наклонив голову набок, спросила: – И много у тебя было тех девственниц, могу я знать?
– Не важно. Тебе достаточно знать, что ты другая.
– О!
– Да. Ты единственная девственница, которая пошла на меня в атаку.
– Неправда. Ты первый меня атаковал. – Лукас поднял бровь:
– Что-то я не припомню.
– И неудивительно. Ты, похоже, даже имя свое настоящее не помнил всякий раз, когда приезжал в новый город.
– Если не атака, то как еще назвать твое поведение?
– Я бы назвала его находчивостью, – сказала Меган. – Ты захватил меня врасплох, и мне оставалось только использовать случай.
– Ха! – Лукас отодвинулся, чтобы лучше видеть ее лицо. – Ты хотела близости не меньше, чем я.
– Я и не отрицаю, что хотела.
Он медленно выдыхал воздух и пробегал растопыренными пальцами по волосам, умеряя свое возмущение.
– Черт возьми, тогда о чем мы спорим?
– Ты утверждаешь, что моя неповторимость в том, что я не страшусь секса, – сказала Меган. – Я не согласна. У меня есть другие уникальные качества.
– Одно из них – способность окончательно свести меня с ума, – подхватил Лукас.
– Совершенно верно – сказала Меган. – Но есть и другие. Однако, по-видимому, единственное, что тебя интересует, – это секс. И что я без стеснения позволяю тебе относить меня в постель.
– Мне помнится время, – заметил он, – когда постель была нам не в тягость.
Щеки ее залились краской.
– Я сейчас пытаюсь сказать о другом.
– Есть один очень специфический вопрос, который я намереваюсь заострить, – сказал Лукас. – Но он, кажется, продолжает проплывать мимо твоего сознания. – Терпение его явно иссякало, так как в голосе теперь слышалось раздражение.
– Интересно, ты о чем?
– Я уже сказал. Ты самая необычная женщина, какую я когда-либо встречал. Ты отвергала мои обвинения и клялась, что невиновна. Однако ты поняла, что я вынужден выполнять свою работу, и терпела меня все время. За исключением одного раза, когда я приковал тебя к ванне, в то время как ты в ней уснула. Ты оставалась со мной даже тогда, когда я был вынужден привязывать тебя к кровати в той гостинице. Кроме того, я не знаю другой такой женщины, которая бы, рискуя жизнью, осмелилась открыто бросить вызов группе вооруженных бандитов. Они могли тебя застрелить. Другое дело, что большинство из них впоследствии оказались довольно безобидными.
– А я думала, ты считаешь, что я с ними заодно. – Лукас растерянно заморгал, будто не понимая, что она имеет в виду, но потом принял чопорную позу.
– Да, считаю.
– Но ты только что сказал, что я не могла знать их преступных намерений. Значит, ты не думаешь; что я была с ними знакома до того случая.
– Ничего такого я не говорил.
– Говорил.
– Послушай, я, кажется, уже все объяснил. Не важно, что я думаю. Я помогаю Брандту Доновану. Вот когда я передам тебя ему, пусть он сам решает; что с тобой делать. Захочет отпустить – прекрасно. Но если ему будет угодно видеть тебя на скамье подсудимых, так тому и быть. Выбор за ним. Понятно?
Меган поборола желание улыбнуться.
– Понятно. – Теперь она не думала, что Лукас продолжает считать ее виновной. Просто в нем говорила пресловутая верность другу! Да, тюрьмы ей все-таки, видимо, не избежать, если друг Лукаса того пожелает. Но узнать, что он больше не считает ее зачинщицей тех преступлений, очень много для нее значило.
Она шагнула вперед и обняла его за шею.
– Насколько я помню, ты говорил о каком-то занятии, после которого ни один из нас не сможет стоять на ногах. Мои ноги уже ощущают некоторую слабость.
Глава 18
Он взял ее на руки и понес наверх. Меган пробегала пальцами по его волосам, целуя его в виски, скулы, веки, рассеивая его внимание, пока он не споткнулся. Слава Богу, что не покатился по ступенькам вместе с ней, запутавшись ногами в мягком батисте ее белья. Дойдя до второго этажа, Лукас ухватился за ручку двери в ее комнату. Он надеялся, что память его не подвела и он по ошибке не прошел в ванную вместо спальни.
Когда его колено уперлось в спинку кровати, он облегченно вздохнул и ослабил руки, позволив своей ноше скользнуть вдоль его тела. Меган села на постели и придвинулась к нему, обхватив его с обеих сторон ногами, не прерывая ни на секунду страстной любовной игры губ. Ее руки блуждали по его спине и ягодицам, то дразня их легкими поглаживаниями, то сминая сильными движениями.
Он со стоном выдохнул ей прямо в рот и пробежал пальцами по ее буйным кудрям. Потом ослабил кушак ее халата и спустил его с ее плеч и рук, оставив кучкой лежать на постели. Руки его двинулись к подолу сорочки, двигаясь по стройным ногам вверх, к бедрам. Меган слегка переместилась, позволяя ему отодвигать материю дальше, к пояснице, и подняла руки. Он полностью снял с нее ночное белье и отбросил в сторону.
Она сидела на краешке постели во всем великолепии своей наготы, откинув голову назад, вперясь в него глазами, в которых светилось обожание. Кончик ее языка метнулся на миг и увлажнил пересохшие губы. Лукас наблюдал за ней, желая неведомо каким образом впитать ее облик в себя, в самую свою сущность и навек поселить в своем сердце.
Меган коснулась светло-песочных волос.
– Лукас… – прошептала она, изнывая от желания.
Одного слова было достаточно, чтобы он рванул на себе рубаху, не заботясь о петлях. Пуговицы полетели в разные стороны, подпрыгивая на половицах. Он уже взялся за свой пояс, но был остановлен мягким прикосновением. Меган ловко расстегнула пряжку на кожаном ремне и двинулась к брюкам. Пальцы ее преувеличенно медленно закопошились в пуговицах, дразня отвердевшую мужскую плоть, стесненную плотной тканью.
– Меган… – в нестерпимых муках заворчал Лукас и схватил ее за плечи, зная, что больше не выдержит ее эротических забав.
Она только улыбнулась, подтверждая улыбкой, что терзает его намеренно и не собирается прекращать.
Лукас закрыл глаза и всеми силами попытался обуздать разбушевавшиеся чувства. Не так это просто, когда тело кричит и требует облегчения!
Она, казалось, окутала его целиком. Беспорядочные волны, докатившиеся до кончиков его пальцев, на самом деле оказались биением ее сердца, а достигший уха тихий звук наподобие кошачьего мурлыканья – ее вздохом. Благовоние роз щекотало ноздри, создавая вместе с теплом солнечного света и плотского желания сугубо женский аромат – неповторимый, свойственный только ей.
Ее рука скользнула к нему под брюки, накрыв пальцами восставшую плоть. Искра, пробежавшая по жилам, сообщила телу мощный толчок.
– О Боже, Меган… – Лукас со стоном схватился за бока, но не стал ее останавливать.
Она обхватила руками его бедра и, замкнув ноги у него на спине, притянула его к кровати. Ее пальцы погладили живое свидетельство его страсти, исследуя, познавая, лаская. Она поцеловала его в грудь, быстро проведя языком поверх плоского мужского соска и одновременно сжимая бьющуюся в ладони пружину.
Лукас с всхлипыванием втянул воздух и широко раскрыл глаза.
– Меган, ради Бога… – взмолился он.
В имбирной глубине ее глаз прыгали задорные смешинки.
– Тебе нравится?
– А ты как думаешь? – отрывисто произнес он. Лицо ее засияло.
– Я так думаю, что мне нравится тебя истязать.
Он издал урчащий звук, что-то ворча, затем одним легким быстрым движением толкнул ее спиной на матрас и сам повалился следом, так как ее ноги по-прежнему сжимали его бедра.
– Похоже, я надел сапоги не на ту ногу, сейчас мы поправим дело [Английская поговорка, означающая, что обстоятельства переменились.].
Меган бросила взгляд вдоль его тела, туда, где его ноги свисали с края кровати.
– Почему бы тебе вообще их не снять? – спросила она невинным голосом.
– Не беспокойся о моих сапогах, дорогая, – протянул нараспев Лукас. – У меня для тебя есть нечто поинтереснее.