Бармен принес ему стакан. Брандт выпил его залпом и был разочарован, поняв, что ошибся. Виски оказался не лучше пива.
Может, вообще отказаться от горячительного? Да. Женщина – вот что ему нужно. Его глаза проблуждали по длинному зеркалу за баром и задержались на полотне, висевшем на противоположной стене. На нем была изображена очень красивая – и почти нагая – темноволосая женщина. Очень жаль, что ее здесь нет. Он был бы не прочь провести целый час, блаженствуя в ее объятиях.
Брандт вновь посмотрел в сторону зеркала. Наблюдая, как гогочущие полногрудые девицы виснут на руках полупьяных грубых ковбоев, он присмотрел в стороне маленькую блондинку для себя. Она выглядела не такой потасканной, как другие. У него даже возникло подозрение, что девушка слегка побаивается мужчин, судя по ее вздрагиваниям при любых резких движениях. Он мог бы в течение часа или около того доставлять ей удовольствие, не давая повода для опасений. Если в нем и присутствовало что-то, наводящее испуг на женщин, то, во всяком случае, не размер его мужского достоинства. Он всегда был уверен в своей способности рассеять в них сомнения и заставить радоваться его габаритам.
Выпрямившись во весь рост и расправив грудь, он повернулся кругом и уже приготовился предложить блондинке кругленькую сумму за ночь, как вдруг увидел нечто потрясающее. Вероятно, перед ним мираж. Видение. Плод воображения. Красивая брюнетка – если только не игра его воображения – как будто сошла с картины в жизнь и направилась прямо к нему, Брандту. Он судорожно проглотил слюну и молча поблагодарил своего друга за то, что тот еще не объявился.
– Ищете что-то особенное? – спросила женщина, увлажняя губы медленным чувственным движением языка. Она откровенно, с нежностью поглядывала на свою грудь, которая едва не вываливалась из тугого лифа ярко-красного платья, обтягивающего фигуру как вторая кожа, что, казалось, доставляло ей наслаждение.
Брандт привел в порядок свои чувства раньше, чем у него открылся рот, не дав таким образом языку вывалиться наружу. Потом перевел взгляд с женской груди на лицо и, приняв вальяжную позу, привалился к стойке.
– Я подумываю, не отвести ли мне наверх вон ту малышку, – сказал он, кивая в сторону блондинки.
– Мэдж, – подсказала темноволосая женщина. – Довольно мила, но не так опытна, как другие.
– О! Тогда кого бы вы порекомендовали? – спросил Брандт.
Женщина внимательно рассматривала его фигуру с ног до головы, явно выигрывая время для обдумывания.
– Такому мужчине, как вы – высокому, сильному, интеллигентному, – я бы предложила что-то более… утонченное.
Брандт поднял бровь, удивившись такой изысканности слога. Ему не терпелось рассказать Лукасу, что проститутки в Левенуэрте гораздо образованнее владельцев магазинов.
– И здесь есть кто-то, кто соответствует вашим критериям? – спросил он.
Женщина небрежно пожала плечом, отчего тонкая бретелька ее платья сползла с плеча.
– Есть одна, я полагаю.
– Ах! – воскликнул Брандт. – Расскажите мне, какая она.
– Высокая, – начала женщина, подступая ближе, дабы показать, что они с ним почти одного роста. – Темноволосая. С гладкой оливковой кожей. С гибкой стройной фигурой. – Она прижалась к его груди, позволяя ему осязать ее многообещающие прелести. – Мне думается, перечисленного более чем достаточно, чтобы отвечать… мечтам любого мужчины. И будет справедливо заметить, что она способна удовлетворять его нужды всю ночь напролет.
– И во сколько мне обойдется сие очаровательное создание? – поинтересовался Брандт.
– Нет надобности говорить о деньгах сейчас, – сказала женщина, пробегая рукой вокруг его локтя. – Обо всем позаботимся позже. После того, как я позабочусь о вас.
Брандт чертыхнулся про себя – возбудившаяся плоть была слишком тверда, чтобы устраивать торги. Он решил, что может позволить себе удовольствие, сколько бы оно ни стоило, и последовал за женщиной. Они прошли сквозь толпу и, поднявшись на один пролет прогнувшейся шаткой лестницы, проследовали в самый конец длинного коридора.
Для шлюхи комната была даже слишком просторна. Но не зря же она принадлежала той, кто как две капли воды была похожа на красотку, чей портрет висел внизу для всеобщего обозрения. Возможно, здесь существовала какая-то связь.
– Вы явно любите все красное, не правда ли? – спросил Брандт.
Женщина только засмеялась.
Красный ковер, красные гардины, красные покрывала делали объяснения излишними. Красное платье, красные туфли и красные чулки – тоже. Но не все ли равно. В конце концов, он не собирался уделять интерьеру слишком много времени.
– Как вас зовут? – Брандт всегда испытывал странную потребность выяснять имя женщины, перед тем как лечь с ней в постель.
– Руби, – сказала женщина.
Надо же! Он театрально закатил глаза.
И тут его внимание привлекло зеркало. Непонятно, да, но правде говоря, Брандта и не особенно интересовало, каким образом его прикрепили к потолку.
– А мне начинает здесь нравиться, – сказал он. – Город, в котором имеется комната с зеркалом над кроватью, вовсе не так плох.
Руби бросила на него кокетливый взгляд и, отбросив через плечо свою гриву, подставила ему спину.
– Снимите-ка с меня платье, мистер, и я покажу вам, для чего предназначено зеркало.
Брандт улыбнулся и сделал шаг вперед. Ему не нужно было повторять дважды.
Расставаясь в дверях, Руби приблизила губы к его щеке, и запечатлела влажный поцелуй. Брандт сунул ей в ладонь пару лишних банкнот и пообещал вернуться. Он непременно вернется. Чтобы он покинул город, не насладившись повторно? Исключено! Он уже всерьез подумывал, не установить ли ему зеркало и над своей кроватью.
Покинув «Бродячего пса», Брандт, насвистывая, направился к гостинице. Похоже, его нисколько не заботило, что пуговицы его рубашки были продеты не в те петли. Когда он сошел с дощатого настила и собрался перейти улицу, в спину ему уперся тяжелый солидный предмет.
– Не останавливайтесь, – приказал за спиной тихий голос.
Брандт той же легкой походкой продолжал идти прямо, покуда преследователь дулом револьвера не заставил его свернуть в закоулок. Они остановились между гостиницей и текстильным складом, где их не могли видеть любопытные глаза прохожих.
– Ужасно не хочется разочаровывать вас, мистер, – сказал Брандт, – но я только что потратил последний доллар на шлюху там, в салуне. Самое большее, что я могу вам, предложить, – кольцо. – Он поднял левую руку, показывая мизинец с золотым перстнем, на котором в окружении крошечных бриллиантов была выгравирована монограмма – ЮП.
Давление в спину ослабилось.
– И что я буду делать с твоим дурацким кольцом, если оно ни черта не стоит? Насколько я знаю, «Юнион Пацифик» слишком нищ, чтобы использовать настоящие бриллианты.
– О, не сомневайтесь, они подлинные. – Брандт повернулся кругом. – Я думал, ты скажешь мне что-то другое. Кажется, ты собирался встретиться со мной в гостинице.
– Я приходил, – сказал Лукас, – но тебя там не было.
– Я ждал тебя три дня. Мужчина не может обходиться так долго без женской компании.
– Твоя бдительность всегда притупляется, после того как ты побываешь с женщиной, – покачал головой Лукас. – Ты дождешься, что однажды тебя убьют. Такое время препровождение к добру не приведет.
– Что случается со мной довольно часто, черт побери! – согласился Брандт, широко улыбаясь.
– До сих пор тебе везло.
– Ты уже побывал в «Бродячем псе»?
– Нет еще.
Брандт издал протяжный свист и, засунув руки в карманы брюк, отъехал назад на каблуках.
– Там есть одна женщина по имени Руби. У нее в комнате над кроватью висит зеркало. – Он наморщил лоб. – Интересно, в других комнатах тоже такие зеркала? Надо бы сходить проверить.
– Потом проверишь, – сказал Лукас и, взяв друга за руку, указал в сторону гостиницы. – Сейчас тебе нужно забрать свои вещи, чтобы я мог отвезти тебя в один дом.