— Эмоции все еще на пределе, — кивнула Зандруса. — И мы должны быстро найти способ объяснить нашим гражданам, что вся эта кровь и хаос — дело рук Маркетты, а не Зар-Гхосы. Я беспокоюсь о дальнейшем насилии... — Она отмахнулась от собственных слов, и на ее лицо вернулась улыбка. — Посмотри на меня, я взваливаю на тебя все свои проблемы. Приношу свои извинения.
— Если я могу чем-то тебе помочь...
— О, ты и так уже сделал более чем достаточно, Лукан. Сафрона в большом долгу перед тобой. Как и я.
— Да, ну... мне кое-кто помогал.
— Да, я надеялась познакомиться с твоими друзьями — Блохой и Ашрой, верно? Они не пришли с тобой?
— Блоха с твоей садовницей. Боюсь, ее больше интересует твой пруд с рыбками, чем ты сама.
Зандруса рассмеялась:
— А Ашра? Инквизиторы, несомненно, посадили бы ее в тюрьму, если бы имели хоть малейшее представление о том, кто она на самом деле.
— Ты знаешь?
— Конечно. В конце концов, когда-то я была контрабандисткой. Но не волнуйся, мои уста на замке. Инквизиция никогда не узнает, что один из героев, спасших город, также является одним из его лучших воров.
— По-видимому, самым лучшим. И я не видел ничего, что заставило бы меня усомниться в этом утверждении.
— Я слышала истории о ней. Говорят, она может проходить сквозь стены…
Лукан промолчал. Ему удавалось сохранить тайну Ашры во время различных допросов, и он не собирался раскрывать ее сейчас, даже бывшей контрабандистке. Вместо этого он просто улыбнулся.
Зандруса снова рассмеялась:
— Хорошо, храни свои секреты при себе. Жаль, что я не познакомилась с ней, я бы хотела поблагодарить ее лично.
— Она исчезла после того, как нас освободили, — ответил Лукан, вспомнив поспешный уход воровки и резкое прощание, хотя она согласилась обнять Блоху. — Я не уверен, где она. — Скорее всего, залегла на самое дно.
— Что ж, — продолжила Зандруса, — как я уже сказала, город перед вами в долгу — перед всеми вами троими. Как и я. Долг, который я никогда не смогу вернуть.
— Кстати, о долгах, есть вопрос о выплате Деластро...
— Я уже позаботилась об этом, — сказала торговая принцесса, поджав губы при упоминании имени предводительницы наемников. — Хотя мне и больно платить такую крупную сумму кому-то, замешанному в заговоре Маркетты, сделка есть сделка. Можешь не сомневаться, она получит свои деньги. — Зандруса взмахнула рукой, словно отгоняя неприятный запах. — Я могу только надеяться, что мой долг перед тобой может быть выплачен так же легко.
— Может, — ответил Лукан. — Я не могу говорить за Блоху или Ашру, но от тебя я хочу только шкатулку, которую оставил мне отец.
— И ты ее получишь, — ответила торговая принцесса, нахмурив брови. — Но, конечно, я могу предложить тебе нечто большее — золото или, возможно...
— Есть более важные дела, которым нужно твое золото. Я просто хочу забрать шкатулку отца.
— Ты хороший человек, Лукан Гардова.
— Стараюсь быть.
Зандруса взглянула на арки слева от себя и щелкнула пальцами.
— Валестия, не могла бы ты... — Хорошо одетая молодая женщина с темными волосами, заплетенными в косу, вошла во двор, неся серебряный поднос. — Моя новая управляющая, — добавила торговая принцесса с печальной улыбкой. — Которая, я уверена, окажется гораздо более преданной, чем Магеллис.
— И гораздо менее охотно будет мириться с вашим беспорядком, — добродушно ответила женщина. — Когда вы закончите свои дела здесь, возможно, миледи соблаговолит навести порядок на письменном столе в своем кабинете.
— Я уже жалею, что наняла ее, — театрально прошептала Зандруса, прикрываясь поднятой рукой.
Лукан едва расслышал этот обмен репликами и почти не обратил внимания на улыбку, которой одарила его Валестия, протягивая поднос. В другой день, при других обстоятельствах, он бы встретился взглядом с ее глубокими карими глазами и улыбнулся в ответ — возможно, даже попытал бы счастья в попытке пофлиртовать.
Вместо этого он мог только смотреть на маленькую шкатулку на подносе. Он с первого взгляда понял, что это Фаэрон; в ней было то особое качество непохожести, которым обладали все подобные предметы. Она была выкована из сплава, имевшего необычный зеленый оттенок, хотя украшения по углам, казалось, были сделаны из золота — время от времени фаэронцы опускались до работы с материалами, которые, впоследствии, люди будут считать сокровищами. Посередине изогнутой крышки была вставлена стеклянная панель. Что ж, отец, подумал Лукан с чувством предвкушения, посмотрим, какой сюрприз ты приготовил для меня из могилы. Он взял шкатулку и поблагодарил Валестию, которая поклонилась и удалилась, шурша шелком.