Расширение моих усилий выражалось в том, что я дополнил ин-t формационное делание своего каталога интуитивным и параллельным не-деланием все той же задачи глупца. Я решил объединить подкаталог интуитивных справок к диалогу воинов со списком информационных справок, составлением которого с давних пор был занят. Это решение значительно расширило рамки моей задачи и в то же время помогло мне лучше понять, сколь нелегко обрести знание.
Я интуитивно сосредоточил внимание на группе абстрактных ядер и магических историй, являющихся неотъемлемой частью кастанедовских книг. Самым интригующим в этих специальных обучающих инструментах является то, что они рассчитаны на осознание за пределами всякой разумности и рациональности.
Дон Хуан поясняет, что магические истории предназначены для передачи абстрактных сообщений, не зависящих от их сюжета и внешнего содержания. Никому никогда не удастся “уразуметь”, когда и каким образом обнаруживают себя эти абстрактные ядра; раскрыть их способна одна лишь сила.
Мы, ученики дона Хуана, можем читать и перечитывать магические истории сколько угодно, стараясь выискать между строк интуитивную сущность, к которой нам никогда не подойти вплотную. Это самое большее, на что мы можем рассчитывать, если будем действовать по собственной воле, поскольку интернализация абстрактных ядер осуществляется независимо от сознательного стремления учеников к знанию. Единственное, что нам остается,- это, сохраняя безупречность, ждать, когда на нас снизойдет дух.
И, возможно, после долгих лет чтения, размышлений и прозрений, мир глупца в один прекрасный день преобразится, и он познает абстрактное непосредственно, безо всякого вмешательства языка. Возможно, наступит миг, когда сила неожиданно придет в соответствие со своим собственным замыслом и коснется глупца не поддающимся описанию способом.
Какое нелепое предположение! Мы, глупцы, можем лишь рассмеяться над подобным непреодолимым противоречием, поскольку оно наполнено для нас определенным смыслом.
РАЗВИТИЕ ЗАДАЧИ ГЛУПЦА
Наконец-то я дошел до того места в своем рассказе, когда могу начать обсуждение данной книги и того, каким образом она приобрела нынешний вид. Как я уже упоминал, каталог, образующий ядро данной рукописи, начал составляться много лет назад в качестве подспорья в моем личном обучении. В течение всех лет, посвященных его собиранию, я смотрел на него исключительно как на свое частное упражнение. На самом деле ни одна часть этой книги (за исключением данного введения) никогда не предназначалась для печати. Собирая представленные здесь материалы, я целиком сосредоточил свое намерение на своем личном желании восстановить связь с абстрактным порядком диалога толтекских воинов.
Я начал изучать произведения Карлоса Кастанеды в 1972 г., а в начале 1974 г. приступил к составлению справочного каталога к его книгам. Я продолжал трудиться над ним вплоть до конца 80-х, когда мое увлечение нагвализмом в конце концов подвело меня к двери в мир магов. В тот период я пережил ряд совершенно новых ощущений, отвлекших меня от работы над каталогом, которому я посвятил столько времени. Вследствие этой перемены в моей жизни я переселился в сельскую местность, где мог вести более непритязательную жизнь и где мне было проще упражняться в сновидении.
В течение нескольких лет я находился на грани безумия, отчаянно пытаясь осмыслить колоссальные события, внезапно вторгшиеся в мою жизнь. И вот, пробудившись однажды утром после особенно кошмарного сна, я окончательно решил для себя, что не обладаю задатками мага, и сменил свое деревенское убежище на более привычное городское жилище, где мог отдохнуть от магии и напряженных опытов сновидения.
Именно в тот момент и началась настоящая история этой книги. Я случайно познакомился с супружеской четой, совсем недавно переехавшей в тот же приморский район, что и я. У обоих супругов была такая же творческая натура, как и у меня, и поэтому мы вскоре крепко сдружились. В течение целого года мы вечера напролет беседовали о жизни, искусстве и магии мира. Я глубоко привязался к обоим и получал громадное удовольствие от общения с ними.
В один из таких вечеров, посреди очередного затянувшегося допоздна разговора, неожиданно всплыло имя Карлоса Кастанеды. В тот период я намеренно забросил свой каталог и был крайне удивлен, когда мне ни с того ни с сего напомнили о книгах, на изучение которых ушло столько лет.
Не соображая, что делаю, я выболтал друзьям-художникам свой секрет, рассказав о существовании справочного каталога к диалогу воинов (нужно сказать, что вплоть до этой ночи я не проговорился о своем сугубо личном увлечении ни одной живой душе). В тот момент мне было невдомек, каким образом я мог допустить такую оплошность, но теперь я понимаю, что мое невольное саморазоблачение было предопределено судьбой.