Тиффани провела лето в Греции и несколько дней гостила в Риме у своих дальних родственников. Биллу пришлось вернуться домой раньше. Компания «Баллок и Бенджамен», похоже, требовала присутствия своего директора непрерывно. Его, впрочем, это устраивало. Доу Джонс тикал где-то в районе его сердца, и его пульс ускорялся и замедлялся вместе с колебаниями цен на акции. Именно так Мартин Холлам написал в своей колонке. Но Тиффани это понимала; ее отец был в точности таким же: резидент фондовой биржи, ушел на пенсию и прожил всего месяц, играя в гольф, перед роковым сердечным приступом. Жизнь матери Тиффани была менее драматичной. Как и Тиффани, она пила. Но меньше.
Тиффани очень гордилась Биллом. Он был важной персоной. Даже более важной, чем ее отец. Или ее брат. Но, черт возьми, ее брат работал не меньше, чем Билл. Так говорила Глория. Ее брат был юристом по корпоративным вопросам в компании «Уиллер, Сполдинг и Форбс», одной из старейших фирм на Уолл-стрит. Но брокерская компания «Баллок и Бенджамен» все равно считалась самой важной на Уолл-стрит. И это придавало Тиффани вес. Миссис Уильям Паттерсон Бенджамен IV. И она не возражала, что ей приходилось проводить отпуск в одиночестве. На Рождество она возила детей в Гштаад, в феврале – на Палм-Бич, а весной – в Акапулько. Летом они проводили месяц с матерью Билла, а потом отправлялись в Европу: Монте-Карло, Париж, Канны, Сан-Тропе, Антибы, Марбелья, Скорпиос, Афины, Рим. Это было божественно. Если судить со слов Тиффани, все было божественно. Так божественно, что она постоянно напивалась до полусмерти.
– Ну, разве это не самая божественная вечеринка, которую мы когда-либо посещали?
Тиффани слегка покачивалась и смотрела на своих подруг. Марина и Кассия обменялись быстрым взглядом, и Кассия кивнула. Она вместе с Тиффани ходила в школу. Та была славной девушкой, когда не напивалась. Об этом Кассия не станет писать в своей колонке. Все и так знали, что она пьет, и было больно видеть ее такой. Это не годится для развлекательного чтива за завтраком, как, например, подтяжка Марининой груди. Это совсем другая, болезненная тема. Самоубийство с помощью шампанского.
– Какие у тебя планы, Кассия?
Марина зажгла сигарету, а Тиффани снова уткнулась в свой фужер.
– Не знаю. Может быть, устрою прием.
После того, как напишу статью, которую мне сегодня заказали.
– Господи, тебе не откажешь в мужестве. Я смотрю на все это и испытываю ужас. Мег потратила восемь месяцев, чтобы все это спланировать. Ты в этом году будешь присутствовать в Комитете по артриту?
Кассия кивнула.
– Они еще попросили меня устроить бал для детей-инвалидов.
При упоминании об этом Тиффани пробудилась:
– Дети-инвалиды? Как ужасно!
По крайней мере, она не сказала, что это божественно.
– Что в этом ужасного? Это такой же хороший бал, как и всякий другой.
Марина моментально встала на защиту праздника.
– Но дети-инвалиды? Я серьезно, кто выдержит такое зрелище?
Марина с раздражением посмотрела на нее.
– Тиффани, дорогая, ты когда-нибудь видела больного артритом на балу для артритиков?
– Нет, не думаю.
– В таком случае ты не увидишь и никаких детей на балу для детей-инвалидов.
Марина произнесла это сухо, но со знанием дела, и Тиффани, похоже, успокоилась, а Кассия почувствовала неприятное ощущение в желудке.
– Я полагаю, ты права, Марина. Так ты устроишь этот бал, Кассия?
– Я пока не знаю. Еще не решила. Честно говоря, я уже слегка устала от всей этой благотворительной деятельности. Я занимаюсь этим слишком долго.
– Как и все мы, – сочувственно отозвалась Марина и стряхнула пепел в пепельницу, которую держал официант.
– Тебе нужно выйти замуж, Кассия. Это божественно! – Тиффани восторженно улыбнулась и взяла еще один фужер с шампанским с подноса, который проносили мимо. Уже третий фужер с тех пор, как Кассия присоединилась к ним.
В дальнем углу комнаты снова заиграли вальс.
– И это, друзья мои, мой невезучий танец.
Кассия огляделась по сторонам и мысленно застонала. Где, черт возьми, Уит?
– Невезучий? Почему?
– Вон почему.
Кассия слегка кивнула в сторону приближающегося барона. Он заказал этот танец и теперь разыскивал ее по всему залу.
– Тебе повезло, – зловеще улыбнулась Марина, а Тиффани приложила все усилия, чтобы сфокусировать свой взгляд.
– И вот поэтому, моя дорогая Тиффани, я не выхожу замуж.