Естественно, он не собирался проводить какие-либо строительные работы или рассылать прейскуранты цен людям, которые об этом просили, но был почти уверен, что сможет разобраться с арендаторами Патрика. «В конце концов, разве это так трудно? Скорее всего, он все равно мало что от них услышит», — решил он. До сих пор ему, по крайней мере, удалось справиться со все более отчаянными звонками от миссис Хендерсон по поводу ее бойлера, но были и другие сигналы, требующие внимания: семья в Шепердс-Буше, у которой заднюю дверь дома взломал неудавшийся вор, и теперь эта дверь не запиралась должным образом; мужчина, подавший объявление о своей квартире в «Эктон»; пожилая женщина («Это Розмари, дорогуша»), которая сказала, что «уже несколько раз слышала мышь, не могли бы вы заглянуть?». Дэн перезвонил им всем, почувствовав укол тревоги, когда понял, что номер «дорогуши Розмари» записан в телефоне брата как «Заноза в заднице». Срочно заказав слесаря, чтобы тот как можно скорее отправился в квартиру в Шепердс-Буше, он столкнулся с несколько более обременительной задачей: заскочить завтра утром к так называемой «Занозе в заднице».
— Слушай, твой отец когда-нибудь упоминал, что ему звонит кто-то из жильцов по имени Розмари? — с любопытством спросил он Итана. Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным из-за музыки, которая, казалось, закручивалась в сверкающем во всеоружии финале.
— Розмари? Да, постоянно. Самая ноющая старая корова, которую он когда-либо встречал, — ответил Итан. — Эээ… Дядя Дэн, мы пропустили поворот. Надо было свернуть налево.
— Упс. Извини. Прошляпил, — сказал он, разворачиваясь на следующем перекрестке и возвращаясь назад.
Он понял, что автоматически направился по своему старому адресу; воспоминания обо всех этих поездках запечатлелись в его памяти на глубоком клеточном уровне, и теперь всплыли, как будто он никуда и не уезжал. Может, перестанешь быть этим парнем из Уондсворта… как говорится.
Наконец они добрались. Скульптурная мастерская снаружи выглядела довольно невзрачно. Безликая промышленная постройка с большими металлическими жалюзи, расположенная у проезжей дороги недалеко от Хай-стрит. Тем не менее Дэн слышал хип-хоп музыку, доносившуюся из открытого окна, визг чего-то, похожего на шлифовальную машинку, а также выкрики и смех, и ему стало интересно.
— Мне зайти и убедиться, что ты… — начал он спрашивать, но Итан отодвинулся и покачал головой:
— Нет, все в порядке. Со мной все в порядке, спасибо.
Иными словами: сейчас же садись и уматывай, старина; не показывайся перед моими приятелями по искусству. Ясно.
— Встретимся у машины, — ответил Дэн, уходя.
Теперь у него было полтора часа, которые надо как-то убить. В этом и заключалась проблема с трехмесячным творческим отпуском, с путешествием, в которое он так и не отправился из-за смерти брата; дни, как правило, издевались над ним своей пустотой. Прошлой ночью он понял, что, если бы все сложилось иначе, они с Тигги к этому моменту уже были бы на пути в Аргентину, и несколько печальных минут безнадежно представлял себе другую версию себя: как он отправляется в поход, чтобы увидеть ледник Перито Морено или есть потрясающий стейк в Буэнос-Айресе. «Не бери в голову».
«Кризис среднего возраста Дэна», — поддразнивал его Патрик в ту последнюю ночь в пабе, когда Дэн показывал ему фотографии соляных равнин Боливии, которые с нетерпением жаждал увидеть, и описывал план похода по тропе инков в Мачу-Пикчу. «Завидуешь?» — спросил Дэн. Он сказал это, чтобы увидеть проблеск негодования на лице брата. Да, Патрик завидовал. В кои-то веки Дэн делал то, чего Патрик никогда не делал. В кои-то веки семья, бизнес и хороший дом выглядели так спокойно и безопасно по сравнению с грядущим Большим Приключением Дэна. Конечно, Патрик никогда бы в этом не признался.
— Завидую тебе? Не дождешься, — усмехнулся Патрик.
Неважно. В любом случае теперь это было в прошлом, потому что Дэн даже не добрался до Хитроу, а Патрик не ревнует, потому что умер. Он всегда выбирал для себя лучшее, не так ли? Последнее слово всегда должно было оставаться за ним. Дэн вслепую уставился на тротуар. Он отдал бы все, чтобы Патрик вернулся, чтобы снова по-братски посидеть в пабе, пусть даже к концу вечера разговор свернет вовсе не туда. Но не было ни малейшего шанса, что это когда-нибудь повторится. Напрасная трата времени.