— Ты не сможешь это изменить, Джекс. Мы не можем ничего сделать или исправить. Я просто не думаю, что у нас получится. Думаю, мы совершили ошибку, снова став друзьями. Пожалуйста, просто прими мое решение. — Теперь я умоляла его, желая, чтобы он больше не подталкивал меня, пока не стало поздно.
— Я не верю ни единому твоему слову. Не верю, что это имеет хоть какое-то отношение к твоему бывшему. Что ты скрываешь от меня? Если ты собираешься порвать со мной, прежде чем дать нам шанс побороться, то хотя бы объясни почему. Ты мне должна хотя бы это. Я не позволю тебе уйти без объяснений. Пожалуйста, просто...
— Я твоя сестра, Джекс — твоя настоящая кровная сестра, вот почему! — Слова вырвались, прежде чем я смогла их остановить. И как только поняла, что только что сказала, я почувствовала, как меня сковал страх.
Джексон затих и застыл на месте.
И когда я, наконец, посмотрела на него, его изумленный взгляд разбил мое сердце.
Глава 6
Поначалу ее слова не имели для меня никакого смысла, словно она сказала их на другом языке, который я никогда прежде не слышал. Но когда мозг, наконец-то, переварил то, что сказала Хлоя, ее слова повисли между нами, как темное облако, пока я пытался осмыслить, правильно ли все понял.
— Я твоя сестра, Джекс, твоя родная сестра.
И словно сработал выключатель: земля ушла из-под ног и весь мой мир внезапно изменился — сместился и перевернулся вверх дном за считанные секунды.
Этого не может быть...
Когда я пришел в себя от первоначального шока, то понял, что повелся на какую-то глупую шутку. Это просто попытка отомстить мне за косички, как у Пеппи, с которыми она очнулась в больнице.
— Не шути так, Хло. Это совсем не смешно. — Поднявшись на ноги, я выдавил слабую улыбку. — Если ты пытаешься отомстить мне за эксперимент с твоими волосами, это должно быть, по крайней мере, правдоподобно.
— Хотела бы я, чтобы это была шутка, Джекс... но это не так. Это очень реально.
Именно в этот момент я, наконец, ясно увидел ее. Не похоже, что она шутила. Не похоже, что она наслаждалась этим. Под ее глазами залегли темные круги, лицо было изможденным, словно она не спала несколько дней. Когда Хлоя посмотрела на меня, в ее глазах я увидел боль, ее нижняя губа дрожала, когда она пыталась сдержать слезы.
— Ты не шутишь, — пробормотал я больше себе, чем ей. Я сделал несколько шагов назад, потому что ноги отказывались держать меня.
Хлоя покачала головой и слезы покатились по ее щекам.
— Но... но как? Как это может быть возможным?
Она закрыла глаза и прошептала:
— У нас один отец.
— Ч-что? — запнулся я. — Но ты и мой от... — Я не закончил предложение, осознав, что собирался обвинить ее.
Но Хлоя и так знала, что я хотел сказать. Она опустила голову и сделала глубокий, болезненный вздох:
— Тогда я не знала...
Вдруг меня словно ударили под дых. Внезапно я понял, почему она отталкивала меня, почему говорила, что мы не можем быть вместе:
— И ты и я...
Она кивнула, слезы скатывались по ее щекам.
— Мы не можем... мы не можем быть вместе.
Я покачал головой, не желая принимать это.
— Но ты еще не сказала мне, почему думаешь, что мы... я имею в виду, что это не может быть правдой. В смысле, двое людей, которые могли бы это подтвердить, твоя мама и... оба мертвы.
Не говоря ни слова, она подошла к своему столу и открыла верхний ящик. Прежде чем вытащить что-то со дна ящика, она покопалась в каких-то бумагах и тетрадях.
Страх пронзил мое тело, когда я смотрел, как она приближалась ко мне. Ее глаза, казалось, были устремлены на невидимое пятно на моей рубашке, избегая моего взгляда. Ее рука дрожала, когда она протягивала мне пачку писем и вскрытых конвертов. По выцветшей до желтого оттенка бумаге, потрепанным краям и складкам я понял, что письма были достаточно старыми.
Я смотрел на пачку писем в ее протянутой руке, казалось, целую вечность, прежде чем, наконец, взял их. Я не хотел знать, что в них. Но Хлоя скрывала это от меня, она не хотела, чтобы я знал, но я вынудил ее рассказать мне. Так что пути назад не было. Я должен был встретиться с тем, что было в этих письмах.
Как только открыл одно из писем, мою грудь сдавило, когда я увидел неопровержимые доказательства, небрежно покрывавшие страницы.
— Это его почерк. — Слова вышли тихими, хриплыми. Я открыл несколько других писем, пытаясь найти то, что докажет, что я в своем уме, что они не были написаны им. Но каждое письмо, которое я открывал, было похоже на предыдущее — во всех был тот же самый почерк, который я хорошо знал. Все они были написаны моим отцом.
Я вернулся к первому письму.
— Джуди — это моя мама. — Тихий голос Хлои пробился сквозь мой затуманенный разум.
Я снова посмотрел на письма и убедился в том, чему не хотел верить. Все эти письма были адресованы Джуди. Я прислонился к стене и осел на пол.
Затем я начал читать их.
Все надежды, за которые я цеплялся с мыслью, что все это сплошное недоразумение, исчезали с каждым прочитанным письмом. А затем я добрался до письма, которое уничтожило любую имеющуюся у меня надежду.
Джуди.
Ты мой мир, моя любовь. Ты ведь знаешь это, правда? Тогда ты должна знать, насколько я был счастлив, когда ты сказала, что носишь нашего ребенка. Ты настолько готова стать матерью, что уже решила, как назовешь первенца. Хлоя и Джеффри прекрасные имена!
Мне грустно, что поначалу ты волновалась о том, как рассказать мне. К тому времени ты уже должна была знать: ничто не делает меня более счастливым, чем завести с тобой семью и состариться вместе. Не беспокойся о моих родителях. Они, в конце концов, поймут, насколько ты идеальна для меня. Как только мы со всем этим разберемся, я хочу, чтобы ты вышла за меня! Надеюсь, любовь моя, ты скажешь «Да!».
Навсегда твой, Джон.
Это был последний гвоздь в моем гробу. Неопровержимые доказательства. Я читал это письмо снова, затем снова, потом в третий раз, каждый раз надеясь, что найду другое объяснение, которое не значило бы, что мой отец был отцом Хлои.
Но я его не нашел.
Впервые после прочтения писем я посмотрел на Хлою. Она молчала, ее глаза блестели и были печальны.
— Я не хотела, чтобы ты знал, — наконец, сказала она, ее голос был едва слышен.
— Почему?
— Я не хотела, чтобы тебе было больно.
— То есть ты собиралась терпеть эту боль за нас двоих? — Нахмурившись, я посмотрел на нее и покачал головой. — Глупая девчонка, — прошептал я.
Откинув голову назад, я постучал ею о стену. Я потерпел поражение и был взбешен от того, что ничего не мог сделать, дабы изменить положение вещей. Резко опустив руки, я позволил пачке писем выскользнуть из моих рук и упасть в пространство между нами.
— Но ты права, Хло, — я закрыл глаза и тяжело вздохнул, — я не могу справиться с этой реальностью.
Глава 7
— Давай еще, Джо, — сказал я, махнув бармену, чтобы он снова наполнил пустой стакан.
— Ты уверен, мужик? — Он подошел с бутылкой бурбона «Джим Бим». — Просто это уже пятый за вечер, ты один почти все выпил. (Примеч.: Jim Beam — один из самых продаваемых брендов бурбона (американского виски) в мире).
Я посмотрел на полупустую бутылку бурбона в его руках и фыркнул.
— Для меня она по-прежнему выглядит довольно полной. — Я поднял свой пустой стакан и жестом велел наполнить его.
— Если ты уверен, — сказал он, пожимая плечами.
Я опрокинул выпивку, едва ощутив вкус напитка, ибо он прошел гладко, как вода.
— Эй, малыш, — прозвучал женский голос позади меня. На долю секунды я подумал, что это Хлоя. Обернувшись, я нахмурился. Это была не она. Принял желаемое за действительное.