Двигаясь вперед, я скольжу одной рукой вниз по ее животу, надавливая кончиками пальцев. Она делает небольшой вдох, несомненно, чувствуя признаки моей реакции, и немедленно замирает.
И даже зрители не помогают тому, чтобы подавить возбуждение, идущее на юг; во всяком случае, знание, что она полностью в моей власти, кажется, усиливает его. Одно неверное движение, и я унижу ее перед ее отцом еще больше, чем уже унизил.
Указывая на священника свободной рукой, я удерживаю ее прижатой ко мне другой.
— Какого хрена ты делаешь? — она шипит, прижимаясь плечом к моему подбородку. — Я не выйду за тебя замуж.
— Боюсь, у тебя нет выбора.
— Папа, — выдыхает она, умоляюще глядя на него. — Ты видел, что он
сделал с Матео, верно? Почему ты не прекратишь это?
— Даже если бы он захотел, уверяю тебя, он ничего не смог бы
сделать. — Бросив на священника злобный взгляд, я щелкаю пальцами, говоря ему, чтобы он продолжал.
— Мой отец — самый влиятельный человек в городе, — говорит Елена, обращаясь к священнику, когда он начинает свою речь.
Я фыркаю.
— Нет, это не так.
Раф напрягается, но я игнорирую. В любом случае, для него это не может быть новостью.
— Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать один из
величайших моментов жизни — соединение двух сердец в присутствии Бога. Здесь, в этой…комнате, мы являемся свидетелями брачного союза некоего доктора Кэллума Андерсона и мисс Елены Риччи.
Пауза. Священник колеблется.
— О Боже мой, — выдыхает Елена, снова начиная сопротивляться. -
Какого хрена? Прекрати это! Отпусти меня!
Зажимая ей рот одной рукой, я киваю священнику.
— Продолжайте, пожалуйста.
Он облизывает пересохшие губы, затем снова поднимает Библию, продолжая.
— Если у кого-то из присутствующих есть веские причины, по которым
эта пара не должна объединяться, говорите сейчас или навсегда замолчите.
Крики Елены отражаются от моего черепа, вибрации от ее горла проходят через мое предплечье. Я крепче сжимаю ее рот, двигаясь так, чтобы мой указательный палец слегка закрывал ее ноздри; она мычит и кричит, звуки приглушенные и прерывистые, пока не понимает, что ей не хватает воздуха.
Прерываясь на сдавленный крик, она замерает, ее лицо краснеет. Я приподнимаю бровь, наклоняя голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Они дикие, пламя танцует в золотых кольцах, и часть меня хочет чувствовать себя виноватым из-за того, что вынудил ее к этому.
Из-за того, что краду ее из ее мира в свой, зная, что она действительно этого не заслуживает.
Но она в опасности, и мой план не может осуществиться по-другому, так что, по правде говоря, ни у кого из нас здесь нет выбора.
— Кэллум, ты клянешься доверять и уважать Елену? Смеяться и
плакать, любить ее преданно, в болезни и в здравии, и что бы ни случилось, пока смерть не разлучит вас? — спрашивает священник деревянным голосом.
— Клянусь, — говорю я, что-то сжимается в моей груди, когда я говорю
это, ложь горькая на кончике моего языка. Он повторяет ту же клятву для нее, и она качает головой, слезы наворачиваются у нее на глазах, рот все еще прикрыт. — Когда я уберу руку, я хочу, чтобы ты это сказал. Скажи, что да.
Ее глаза тяжелеют, слезы наворачиваются.
— Я помогаю тебе. Скажи, что да, — бормочу я достаточно тихо, чтобы
она могла услышать, — или я начну забирать людей, которых ты любишь, одного за другим. Матео был только началом, малышка. Следующим будет твой отец, если ты не сделаешь то, что я скажу.
Она хнычет, от этого звука мой член напрягается еще больше, и делает один-единственный вдох. Медленно я провожу рукой по ее подбородку, готовый наброситься, если она снова закричит.
Но она, кажется, обдумывает и вместо этого сосредотачивается на моих глазах, отказываясь отводить взгляд.
— Почему? — шепчет она, и я думаю о том, как она спрашивала то же
самое о Матео, как она, казалось, не осуждала, просто хотела знать мои рассуждения. Как будто каждое действие, даже самое отвратительное, можно объяснить, если достаточно постараться.
Я подцепляю большим пальцем ее подбородок, приподнимая ее голову, слова уже на кончике языке. Мои секреты умоляют раскрыться настежь, истечь кровью на полу ради нее, но я знаю, что не могу так рисковать.
Во всяком случае, пока нет. Не раньше, чем она станет моей.
Поэтому вместо этого я качаю головой, слегка улыбаясь ей.
— Почему бы и нет?
ГЛАВА 4