Чтобы не ходить далеко, возвратимся к рассказу Ю. Брайдера и Н. Чадовйча «Опасное лекарство». Он построен на уэллсовском мотиве «путешествия во времени», из которого вырастает целый «букет» сюжетов: обыгрываются гипотезы О возникновении древних сооружений, само путешествие во времени используется в военных целях (вмешательство в прошлое дл^ того, чтобы победить противника в какой-то бесконечной и бессмысленной войне, изменив для этого ход истории). Возможность влиять на прошлое и усталость от войны приводит одного из героев к мысли об изменении всей истории жизни на земле в таком направлении, чтобы исключить войну из обихода человечества.
Это богатство содержания не является замкнутой на себе системой. Так, идея устранения агрессивности, художественно смоделированная С. Лемом в романе «Возвращение со звезд», уже показала не то чтобы «нежизнеспособность», а, скорее, нравственную несостоятельность подобного жизненного хода. В то же время в художественно-философском плане она достаточно плодотворна как «информация к размышлению». В романе С. Лема путем определенной операции над человеческим мозгом («операция бетризации») уничтожалась агрессивность и оказывалось, что ’ вместе с нею люди утрачивали способность к творчеству, умение рисковать, совершать подвиги, просто мыслить высокими категориями и переживать глубокие чувства.
Наши авторы пошли другим путем: темпоральный бомбардировщик проникает в самое начало времен, когда на Земле еще только-только начинает зарождаться жизнь, и вносит «антиагрессивное вещество» в первоначальный «бульон». Результат оказывается поразительным. Биологическая эволюция не может начаться. Вернувшись в свою эпоху (по показаниям приборов), пилот бомбардировщика обнаруживает, *іто цивилизации нет. Вместо нее над планетой по-прежнему ревут ураганы, извергаются вулканы, бьют молнии — продолжаются судорожные роды. Но планета не в состоянии произвести жизнь.
Это уже находка. И на мысли она наводит любопытные.
А не является ли то, что мы называем эволюцией, плодом деятельности некоей предельно экономно устроенной «машины», созданной усилиями Вселенной? Множество факторов сходятся вместе — и возникает жизнь. Но энергетически живое создано таким образом, что оно может функционировать главным образом за счет исчезающего живого. Человек дал этой особенности имя агрессивности, имея в виду, по сути дела, чисто человеческие аспекты, которые он вообще имеет привычку переносить на животный мир.
Экономность природы состоит в том, что исчезновение живого не только не противоречит принципу существования жизни, но является ее основой. Упрощенно картина рисуется так: растения берут нужные вещества из почвы, травоядные питаются растениями, травоядными питаются хищники, не брезгующие, впрочем, и себе подобными, а в конце концов, все вместе возвращается b землю — и процесс возобновляется. В этом круговороте ничто не пропадает, а наоборот — находится в многократном обращении. Эволюция идет вперед, раз и навсегда решив энергетическую проблему. Высвободившееся время посвящается созданию разума.
Человек, несомненно, любимое дитя эволюции и ее гордость, но на нем, конечно, история не прекратит течение свое... Человек сам должен будет найти пути своего дальнейшего совершенствования.
Рассказ Ю. Брайдера и Н. Чадовйча откровенно антивоенный. Его в известном смысле хочется поставить в ряд с такими произведениями, как «Ржавчина» Р. Бредбери, «Эффект профессора Барнхауза» К. Воннегута, «Абсолютное оружие» Р. Шекли.
Предостерегающий мотив в рассказе таков: нельзя безнаказанно вмешаться в процессы, отработанные эволюцией за миллионы лет. Но этого не избежать земной науке. Значит, надо действовать архимедленно, архиосторожно, отмеряя не семь раз, а куда больше,— столь велика мера ответственности человека при вторжении в природу.
Что же касается агрессивности, то с нею можно справиться только социальными мерами, то есть созданием такого общества, которое полностью устранит агрессивность из человеческого обихода.
Мы знаем, каким должно быть это общество.
Рассказы подборки написаны в разном ключе. Один вызывает множество ассоциаций, зовет к серьезному размышлению, второй откровенно юмористичен, третий — психологичен...
Так, рассказ Е. Дрозда «Эффект присутствия» начинается как веселый анекдот, а завершается раздумьем героя над самим собой и окружающим миром. В центре — мотив «частного контакта» человека с представителем иной цивилизации, причем цивилизации высокоразвитой. Этот мотив достаточно распространен в научной фантастике, в общелитературном плане представляя собой ситуацию, в которой человек должен проявить свою глубинную сущность. Это касается человека. А в отношении «пришельца» перед нами еще один сюжет, вернее его трансформация,— это сюжет о потерпевшем кораблекрушение.