— Банта проглотила язык? — дразнила его Тахири.
— Как обычно, я только ждал того, как ты заговоришь, — ответил Анакин.
Он медленно сел на кровати. Он чувствовал себя лучше, намного лучше. Он подошёл к открытому окну, и окинул взором джунгли. — Ты готова, Тахири? — он, наконец, спросил.
— Да, — Тахири ответила из-за него.
— Хорошо, — Анакин кивнул.
— Действительно ли уверены вы, что достаточно сильны? — глубокий, скрипучий голос прозвучал из угла комнаты.
Это был Икрит. Мастер-джедай, его белый мех и камни Большого Храма, странно смешались, пока он выскочил из угла и запрыгнул на выступ окна. — В конце концов, — он проскрипел, — это — только одно сражение добра против зла из многих. Придут другие, если вы не сможете это сделать.
Анакин уставился в большие, круглые глаза Икрита. Глаза, которые ему ничего не сказали. Глаза, которые смиренно ждали их решения.
— Есть сражения, в которых нужно бороться, независимо от рисков или шансов. Свет против тьмы, добро против зла. Эти сражения не могут игнорироваться нами, — тихо сказал Анакин.
— Что, если мы не достаточно сильны? — спросила с неслабым беспокойством Тахири.
— Я думаю, что мы сможем, — Анакин ответил. — Если мы пропустим мимо глаз работу темной стороны Силы, тогда мы позволим злу одержать победу. И если это случится, это не будет только означать жизни детей, заключенных в ловушку внутри шара — это бросит тень темноты на наши собственные жизни.
Тахири кивнула.
— Зло не может пройти незамеченным нами, — она согласилась. — Независимо от риска.
— Да прибудет с вами Сила, — произнёс Мастер Икрит.
С этим, он спрыгнул из окна, пропрыгал вниз по стене пирамиды Большого Храма, и исчез в джунглях Явина 4.
— Я думаю, Мастер Икрит с нами не пойдет, — сказала Тахири.
— Мы — сами, — Анакин добавил мягко. — Что бы ни случилось, мы сделаем всё сами.
Анакин возвратился к джунглям и позволил сладкому аромату заполнить его. Он думал о его снах, и о том, что они значили. Это был второй раз, когда ему приснился сон о последователе Экзаре Куне. Во второй раз, он победил последователя Куна, используя Силу, чтобы управлять своим внутренним я, и сделав угрозы злой фигуры бесполезными.
Анакин только надеялся, что он будет способен сделать то же самое во Дворце Вуламандры. По его мнению, не было сомнений в том, что злые последователи Куна настроены быть там на самом деле, и попытаются остановить их, когда они будут снимать проклятие и освобождать детей из шара, попытаются повернуть его и Тахири к темной стороне.
И как войти в шар? Анакин задался этим вопросом. Может, его сны правдивы? Действительно ли принесёт такую боль попытка снять мощное поле, пока оно не потеряет свою силу, и позволит Анакину пройти к сфере? Анакин обернулся к Тахири, чтобы рассказать о сне, и попытаться выяснить, как они поведут детей Массасси к свободе. Это была их общая задача, и они преуспеют вместе, или никогда не выйдут из дворца живыми.
Они знали дорогу. Под покровом темноты Тахири и Анакин мчались через джунгли Явина 4. В первый раз, когда они сбежали из Большого Храма к плоту на реке, они не знали, куда они шли. На сей раз, их вели воспоминания и их чувства. Они почувствовали громаду Дворца Вуламандры прежде, чем его очертания нарисовались впереди, рушащийся участок темноты и захороненное в глубине зло. Ни один не промолвил ни слова, пока они пролезли через дыру в стене, которая когда-то была величественной дверью, или когда они видели знакомые символы Массасси, вырезанные по стенам дворца.
Время для разговоров, или для решения загадок осталось в прошлом. Время для действия было под рукой. Анакин осветил лучом света сломанную стену, которая скрывала рушащуюся лестницу, по которой они спускались за месяц до этого. Несколько больших вуламандр порскнули из отверстия в окружающую тьму. Ни Анакин, ни Тахири не подскочили в неожиданности. Они видали и вещи пострашнее, чтобы их испугаться.
— Готова? — спросил Анакин Тахири.
Она прошла и поднялась через отверстие в рушащейся стене. Анакин последовал за ней. Взявшись за руки, они начали спускаться по спиральной лестнице. Появились голоса.
— Возвращайтесь назад, — зазвучали они, пока ученики-джедаи спускались вниз по лестнице. — Это — темное место; здесь вас не ждут, — грохотали они.
— Мы были здесь, и уже слышали это, — Тахири выпалила в темноту. — Это не сработало в первый раз, так передохните же наконец.
— Сиротка, ты не сломишь проклятие, — сказал голос из тьмы.
— Теперь что-то новенькое, — пробормотала Тахири, тяжело дыша. Она и Анакин продолжали спускаться.
— Ребёнок-сирота, ты — сестра темноты, — голос прошипел, обращаясь к Тахири. — Мы — твоя семья; твой дом — с нами. Оставь мальчишку. Он не один из нас. Он не заботился о тебе, как мы.
Анакин признал голос из снов. Он почувствовал, как гнев Тахири нарастает.
— Тахири, они этого и хотят, — он срочно прошептал ей. — Они хотят, чтобы ты выступила против них, использовали Силу в агрессии. «Помни, Джедаи никогда не действуют, исходя из гнева, ненависти, или агрессии».
— Твоя мать, Касса, была одной из нас. Как был и твой отец, Трист, — лгал голос. — Присоединись к ним, и, наконец, пойми, кто ты на самом деле.
— Я Тахири Вейла, дочь Кассы и Триста, — тихо начала Тахири, пока она и Анакин продолжали спускаться. — Я — Тахири, названная дочь Сливена из Тускенских Рейдеров. Я иду путем света. Я — кандидат в Джедаи.
Анакин почувствовал, что гнев Тахири начал убывать. Её рука, что секундами прежде цеплялась так сильно за его ладонь, смягчилась.
— Мальчик, — знакомый голос призвал его из мрака. — Ты не похож на свою подругу-малышку. Ты — часть истории темной стороны. Твой дед, Анакин Скайуокер, хорошо служил Императору Палпатину. Семя зла в тебе. Это твое право по рождению-не пренебрегай им, — настаивал голос.
Анакин чувствовал, что слова обвились вокруг его тела, подобно змеям. Все опасения о том, кем был его дед, и бремя ношения имени «Анакин», пытались выплыть на поверхность. Он чувствовал всё подавляющую потребность выступить против злого последователя Куна. Но вместо этого он засмеялся. Сначала это был маленький смешок, но смех становился все громче, всё сильнее, когда к нему присоединилась Тахири. И чем громче ученики смеялись, тем более слабел голос, пока не затих, подобно пламени перед ветром. Анакин и Тахири достигли основания лестницы и подошли к дверному проему, в который они уже вступали прежде, когда обнаружили шар.
Но ничто, возможно, не смогло бы подготовить их к тому, что они увидели и услышали.
Ничто.
Дети плакали. Анакин слышал их сдавленные рыдания, разносившиеся по всей комнате. Бесчисленные призрачные ладони были прижаты к внутренней части шара, отрывались безумно перетекающими внутри него песками, только для того, чтобы вновь появиться мгновения спустя, как немой призыв о помощи.
— Последователи Экзара Куна попробуют уничтожить детей прежде, чем мы сможем освободить их, — в ужасе сказал Анакин.
Тахири подбежала к шару прежде, чем Анакин смог остановить её, и ударила его кулаками. Поле отразило ее усилия, швырнув ее в воздух. Ее тело взметнулось вверх, затем ударилось об каменную стену. Анакин подбежал к подруге, распластанной по полу. Он помог ей сесть, и смотрел, как она медленно потрясла головой из стороны в сторону, чтобы оправиться от удара. Тахири впилась в Анакина своими отчаявшимися зелеными глазами.
— Они там умирают! — закричала она. — Анакин, мы должны сделать что-нибудь!
Боль, которая прошла от шара на правую ладонь Анакина, и поползла к груди, была очень мучительна. Он пытался остаться на ногах, поглотить поле, мощь которого пробежала через его тело подобно белой молнии, сделать его безопасным. Его ноги ослабли от этой пытки, и он пал на колени. Тахири прыгнула вперед, и оторвала друга от поля. Они оба отступили, Анакин тяжело дышал, боль медленно спадала.