— Кеннеди?
— Хм, — сказала я, отбросив фантазии. — Что ты хотела мне сказать?
— Он снова связался со мной.
— Кто?
— Агент Хантер.
Я испустила долгий вздох, мой пульс участился, снова благодаря Стерлинга и Патрика за то, что их не было в комнате.
— Серьезно, Винни, здесь столько всего происходит. Ты не можешь с ним разговаривать. Я не прошу тебя лгать. Просто не разговаривай с ним.
На ее глаза навернулись слезы.
— Я думала, что помогаю тебе. Теперь я знаю, что это было неправильно, но это не значит, что вся эта история с Луизой не испугала меня.
Я протянула руку и положила ту на обтянутое джинсами колено.
— Не сомневаюсь. Мне было страшно, и меня здесь не было. Но разве ты не видишь, что ее спас Спарроу? Он делает хорошие вещи.
— Недвижимость, — сказала Винни, — ты уже говорила об этом.
— Жаль, что я не могу рассказать тебе больше. Хочу. Но не могу. До конца этой недели я хочу, чтобы ты закрыла все помещения «Полотна греха», все по всей стране.
Стерлинг сказал мне и Яне работать из дома. Решение закрыться по всей стране было моей идеей; в конце концов, «Полотно греха» было моей компанией. Возможно, я училась жить в этом новом мире.
— Я обещаю, что на то есть веская причина. Скажи всем менеджерам, что каждому будет выплачено как за нормальный рабочий день. Скажи им, что это премия в честь мистера и миссис Тони. И их дочери.
Глаза Винни расширялись с каждым словом. Она взглянула на часы.
— Немедленно, в течение следующих двух дней. Ты хочешь остановить производство, когда мы уже отстаем от заказов на платья? У нас есть бригады, которые планируют работать и в понедельник. Они ждут сверхурочных.
— Два дня, Винни. Это все. В День труда никто не работает. Во вторник мы будем работать в полном объеме.
— Что происходит? Ты можешь мне что-нибудь сказать?
— Я могу сказать тебе, что ты в безопасности, и если снова встретишься с агентом Хантером, мы все узнаем.
— За мной следят?
— Не в плохом смысле. После этих выходных мы надеемся, что все будет закончено. Жизнь вернется в нормальное русло.
— Кенни, что для тебя теперь нормально?
Мои щеки вспыхнули.
— Этого я тоже не могу сказать, но могу сказать, что мне это нравится. Мне удобно и безопасно. — Я посмотрела ей в глаза. — Меня любят. Меня действительно любят. И я тоже его люблю.
— Я это вижу. Вижу. Но ты должна знать, что я не связывалась с Уэсли. Он загнал меня в угол, когда я была на рынке. Мы недолго разговаривали. Я не могу контролировать, где он меня найдет.
Я посмотрела ей прямо в глаза и тихо сказала:
— Винни, ты же знаешь, что случилось с Луизой и Джейсоном. Это серьезно. Привлечение ФБР не поможет. От этого будет только хуже. Пусть этим займется Стерлинг. Он уже этим занимается. Оставайся дома или с Луизой до конца выходных.
Винни закусила губу, когда посмотрела вниз, а затем снова вверх.
— Уэсли сказал мне заключить сделку и спасти себя. Он сказал, что есть что-то о незаконной деятельности и «Полотне греха». Может, кто-то из «Полотна греха» работает на мистера Спарроу?
Моя голова моталась из стороны в сторону.
— Нет, не в таком плохом смысле.
— Я сказала ему, что ничего не знаю. — Она вздохнула. — Мне нравился Уэсли. Я действительно так думала. Теперь я не знаю, кому доверять.
Я знала это чувство. С меня хватит.
— Я безоговорочно доверяю Стерлингу и Патрику. Я передам им, что сказал агент Хантер. Мы доберемся до сути.
Или я должна сказать, что мы добавим это к нашему растущему списку дел.
Двойные двери открылись, и все четверо улыбающихся бабушек и дедушек вошли внутрь.
— У них там есть одноразовые халаты, — заговорила Люси, — и, прежде чем вы прикоснетесь к ней, вам нужно продезинфицировать руки, но, если вы, девочки, захотите войти, они позволят вам сделать это всем троим.
Девочки?
Думаю, именно это передавалось из поколения в поколение. Младшие, независимо от возраста, всегда были моложе.
Я перевела взгляд с Уинни на Линдси.
— Пошли.
Через несколько минут, одетая в синий одноразовый халат, я сидела в большом диване — качалке, а Джейсон приближался ко мне с Кеннеди в руках.
— Тетя Кеннеди, мы очень рады представить тебе Кеннеди Люсиль Тони.
Он положил красивую малышку, завернутую в легкое одеяло, в мои ожидающие руки.
Ее маленькое личико сморщилось, она открыла и закрыла глаза.
— Здесь ярко, милая, — сказала я.
Развернув одеяло, я посмотрела вниз на ее прекрасное маленькое тело, покрытое только крошечным подгузником. Когда я разжала ее кулачок, она обхватила своими длинными тонкими пальцами мой единственный палец. Со слезами на глазах я посмотрела на Луизу.