Байрон смог собрать воедино гипотезу — свою теорию.
Ни для кого не было секретом, что в Чикаго произошло что-то серьезное с адвокатом, который работал на Аллистера Спарроу и Рубио МакФаддена. Это было во всех новостях. ФБР обыскало его офис и дом. Его имя, Дэниел МакКри, мелькнуло в нижней части экрана телевизора.
А потом мы увидели некролог:
Семья МакКри, Дэниел МакКри и его жена, достопочтенная судья Аннабель Ландерс, с прискорбием сообщают о печальной потере своей дочери Арании МакКри. Младенец скончался менее чем через час после рождения. Семья решила, что никакого публичного прощания не будет. Соболезнования могут быть выражены в форме пожертвований от имени их дочери в юридическую школу Чикагского университета.
Это было имя, то самое имя, которым женщина в больнице назвала свою дочь. Оно было не обычным, как Мэри или Сьюзен. Такое имя невозможно не узнать. Именно Аранией назвала девочку женщина в больнице. Мы не могли списать это на совпадение. Ребенок, находившийся на нашем попечении, принадлежал адвокату и судье в Чикаго.
Причина, по которой Аллистер Спарроу приложил столько усилий, чтобы спрятать этого ребенка у всех на виду, до сих пор ускользала от нас. Все, что мы знали, это то, что нас втянули в эту паутину. Нам был предоставлен дар заботиться о девочке и растить ее.
Маленькие ножки Рене радостно дрыгались, пока я укладывала девочку обратно в розовую кроватку. Ее карие глаза смотрели вверх, пока я щелкала маленькими застежками, одевая теплее ее этим холодным весенним утром. Подняв, я прижала ее к своей груди и направилась на кухню.
Когда я повернула за угол, Нил — нет, Байрон — уже был там.
— Что ты делаешь? Тебе же скоро на работу. Тебе нужно поспать.
Ему дали отсрочку, время на то, чтобы восстановиться после операции.
На его губах появилась улыбка.
— Я грею бутылочку.
— Да?
Он подошел ближе и нежно поцеловал Рене в макушку, а потом меня в губы.
— Мы же команда. Мы сделаем это и спасем ее от того, что сделали ее родители.
В горле у меня образовался комок.
— Думаешь, мы сможем?
— Настоящая работа, та, что в «Боинге», стоит настоящих денег. — Он огляделся по сторонам. — Дом уже оплачен. Сейчас наша единственная обязанность перед Спарроу — держать его в курсе событий о Рене. Если однажды он смог превратить нас в новых людей, мы сможем сделать то же самое.
Я положила Рене на сгиб руки.
— Ты слышала, милая девочка? Все будет хорошо.
Микроволновка подала сигнал, и Байрон открыл дверцу, поднял бутылку и осторожно выдавил содержимое.
— Кажется, то, что надо.
Я начала было садиться в кресло в гостиной, но вдруг остановилась.
— Ты хочешь ее покормить? — спросила я.
Байрон широко раскрыл глаза.
— Ты не сломаешь ее, обещаю.
Байрон тревожно сглотнул, когда сел и протянул руки. Он уложил ее на сгиб своего локтя и поднес бутылку к ее губам, в моей груди заныло от осознания, что мы, наконец, получили то, что всегда хотели, и от понимания того, какой ценой мы получили это чудо.
Глава 13
Стерлинг
— Нам нужно подтверждение, что Луиза в безопасности, — сказал я в телефон, когда Гарретт повез нас с Аранией к квартире подальше от яхт-клуба.
Глянув налево, видя страх в глазах Арании с тех пор, как я рассказал ей, что происходит, я был готов выпрыгнуть из собственной гребаной кожи. Я потянулся и накрыл ее руку своей, сдерживая гнев и пытаясь предложить ей то, в чем она нуждалась. Ее шоколадные глаза, остекленевшие от слез, повернулись в мою сторону.
— Все будет хорошо, — прошептал я одними губами.
— Поскольку сообщения приходили через мессенджер, через реальных людей, а не технологии, у нас пока нет способа ответить, — сказал Патрик в мой телефон.
— Рид отследил каждую посылку, но сведения об отправителе разнообразны и ведут в тупик.
— Откуда они?
— Из Денвера.
Я вздохнул.
— Это хороший знак, они не увезли ее далеко.
Глаза Арании расширились, когда она посмотрела в мою сторону.
— Что? — спросил я ее.
— О Боже, Стерлинг, они не могут увезти ее далеко. А что, если у нее начнутся схватки?
— Именно поэтому мы и работаем над этим, — ответил я, а затем снова заговорил в трубку и спросил Патрика:
— Винни с тобой?
— Да.
Его голос стал тише.
— Боюсь, если я оставлю ее, она сделает что-нибудь, что ухудшит положение.