Чарли отложила вилку, чтобы произвести подсчет на пальцах.
— Ты, Томми, Стефен, я, Данни и Анни — это шесть. И еще одна для папы, когда он вернется домой.
Краем глаза она украдкой взглянула на Джея. Упоминание об отце заставило детей притихнуть.
— У нас останется три спальни и комнаты для прислуги, которые мы сможем сдавать внаем, — сказала Анни, нарушая тишину.
На Джея обычно находило раздражение, когда кто-либо говорил об отце, но на этот раз он сдержался. Джей осушил свою голубую кружку.
— Девять комнат плюс помещение для прислуги? — в его голосе слышалась свойственная ему осторожность, они что-то не договаривали. — Так в чем же дело?
Они ждали этого вопроса. Дело было не таким уж простым. Наконец, Анни ответила:
— Нам нужно убедить мистера Хартфорда согласиться, чтобы мы купили этот дом в рассрочку, и чтобы он не продавал его Боумонтам.
— Есть еще какие-нибудь горы, которые вы хотели бы свернуть? — добродушно произнес Джей.
— Нет, только эту, — Анни была серьезна. — Лиха беда начало.
— Я ухожу навестить Данни, — для Джея это сейчас было самым важным. — Пошли, Чарли. Не будем заставлять ее ждать.
Оба они скрылись за дверью.
— Так что ты на самом деле думаешь, Анни? Попробуем? — Томми зашагал по комнате, держа в руке стакан с водой, но он был слишком поглощен мыслями, чтобы пить. — Если Джей получит хорошее входное пособие, думаешь, старик Хартфорд согласится на сделку?
— Господи, я не знаю, Томми. У нас такие же шансы, как у всех остальных.
Она выложила последние блины и оставшиеся сосиски на тарелку Стефена, который едва слышно произнес:
— Мы не сможем перебить цену Боумонтов.
При этих словах, бывших общеизвестной истиной, он внимательно посмотрел на Анни.
— Но не может же Боумонт скупить все. Стефен наклонился над тарелкой с блинами.
Уже переодетая в футболку и джинсы, Данни с радостным пронзительным визгом распахнула дверь безукоризненно чистой квартиры Джессики Спренгстен и бросилась на шею брата, осыпая его поцелуями. Малышка была вне себя от ликования, и чувство обиды сжало сердце Джессики. Четыре года она заботилась о Даниэле, любила, лелеяла, но девочка никогда не встречала ее с таким восторгом.
Это было несправедливо.
Когда возбуждение Данни немного улеглось, Джей подхватил ее на руки и закружил по комнате. Замерев от счастья, она крепко прижалась к нему. Данни была слишком маленькой для своего возраста, ей можно было дать и шесть лет. Вошедшая следом за Джеем Чарли тихонько присела на софу, упорно отводя взгляд от глаз тети Джессики.
— Ты выглядишь как-то чудно, Чарли, — только и сказала Данни, взглянув на обезображенные волосы сестры.
Чарли еще несколько секунд молча за всем наблюдала, а потом ушла в свою комнату.
Джессика Спренгстен ужаснулась при виде Чарли. Она не ожидала, что будет принято такое крайнее решение.
— Чарли натворила все это сама, без моего ведома, — оправдывалась тетя перед Джеем. — Ей вовсе не нужно было так поступать. Волосы, конечно, отрастут, но для нее, надеюсь, это послужит хорошим уроком, который она запомнит на всю жизнь. Ну вот, еще одно доказательство того, что девочка стала просто невыносима! Джессика не могла сдержать своего возмущения.
— Это уже слишком, Джей. Сначала она носила одежду мальчиков и даже слушать не хотела моих запретов, а когда я отняла у нее эти вещи, она откопала где-то другие. Теперь она испортила свои волосы. Нет, у меня больше нет сил… Это слишком, Джей. Чарли просто неисправима. С меня довольно. Она не дает мне жизни, расстраивает Даниэле, и, представь себе, ее это совершенно не волнует.
Джей отпустил протестующую Данни на пол.
— Я хочу поговорить с тетей Джесс, — сказал он ей. — Поди к Чарли.
Когда малышка выскользнула из комнаты, он резко обернулся к сестре своего отца.
— Я думал, с этим вопросом можно обождать, но, по всей вероятности, нельзя. Я знаю, вам было нелегко, тетя Джессика, но всем нам тоже было не легче. Я буду работать у Милбрука со следующей недели и сразу же, как только у меня появится возможность, заберу девочек от вас.
Джессика бросилась умолять его.
— Оставь мне Даниэле. Прошу тебя, она…
— Об этом не может быть и речи, — он вышел из комнаты в коридор.
— Джей, будь благоразумен. Она еще слишком мала, ей нужна мать.
— Мама умерла, и она знает это. Единственное, что ей нужно, — это семья.
— Я не собираюсь с тобой драться, но запомни, если мне покажется, что у тебя ей будет хуже, чем у меня…
Джей был удивлен этой неожиданной вспышкой и постарался предотвратить ссору.
— Тетя Джессика, я знаю, как вы любите Данни.
В неудержимом порыве Джессика Спренгстен сжигала все мосты.
— Я оформлю над ней опеку. Она дочь моего брата, и я имею все права.
Застыв, Джей в изумлении уставился на нее. Действительно ли она сделает это? Сможет ли? Без сомнения, она настроена решительно. Чтобы разрядить обстановку, он попытался подыскать какой-нибудь дипломатический ответ.
— Мы все любим Данни. И вы должны знать, что я буду заботиться о ней, — он подошел к входной двери. — И давайте договоримся, что вы дадите мне возможность доказать, что ей будет хорошо с нами. Несмотря на то, что упоминание об отце уязвляло его гордость, Джей решил прибегнуть даже к такому доводу:
— Я думаю, отец решил бы так же. Он попал в цель, Джессика побледнела.
— Я ведь так старалась.
— Я знаю, это так. Дайте такую возможность и мне.