Нет, нет, нет.
Отдернув руки, я заставил себя оторваться от нее и с беспокойством заглянул ей в лицо. Желание в голубых глазах сменилось предупреждением, смешанным со страхом. Только не это.
- Я... не бойся меня, - с усилием я сделал шаг назад, продолжая разглядывать ее лицо, читая эмоции, вспыхивающие в ее глазах.
Алекса моргнула и подняла руку, дрожащими пальцами касаясь моей щеки.
- Я не боюсь. Просто... я... - замявшись, она замолчала, с извиняющимся видом глядя на меня. - Прости, я не готова к отношениям.
В ее словах слышалась горечь. Конечно же, она не готова. Она потеряла родителей, а потом и ребенка.
- Рэй, - мягко позвала она, и я медленно выдохнул, вдруг осознав, что готов сказать ей то, что не говорил не единой душе. Об этом не знал даже Оуэн.
- Моя жена погибла в автомобильной аварии три года назад, - произнес я на выдохе, нервно сжимая и разжимая кулак левой руки. - Мы учились в Берлине и прилетели на каникулы. В аэропорт приехал ее отец, но он разрешил мне сесть за руль.
Я как вчера помнил, как тесть дает мне ключи со словами: "Сегодня ты поведешь, сынок".
- Дело было зимой, шел снег, - я зажмурился, живо представляя хлопья белоснежного снега, падающего с неба и покрывавшего дорожное полотно тонким слоем. - В нас врезались сзади, и машина слетела с насыпи.
Мой голос сорвался, а из-под плотно закрытых век потекли горячие слезы. Я помнил сильный удар и боль, сковывающую тело. В моих ушах раздавался душераздирающий крик Жизель. Воспоминания душили меня, но я продолжал:
- Меня зажало, я не мог пошевелиться. Я был парализован грудой металла и не мог помочь своей жене или тестю... Из-за того, что мы не смогли выбраться из машины, моя жена истекла кровью. Я не мог не думать о том, что если бы сбивший нас водитель остановился и позвал на помощь... Мой мир бы не слетел с катушек.
- Мне так жаль, Рэй, - прошептала Алекса, возвращая меня в реальность. - Это ужасно.
Я открыл глаза. По моим щекам струились слезы, но я не пытался их вытирать. Они приносили мне толику облегчения. После аварии я год провел в больницах. Врачи собирали меня по кусочкам. Еще год ушел на реабилитацию. Я заново учился ровно ходить и пользоваться левой рукой, раздавленной практически полностью. Врачам чудом удалось восстановить кости с помощью специальных шунтов и скоб. Однако эмоционально... я все еще был разбит.
- Я кое-что скрыл от родных, - признался я, глядя, как по лицу Алексы потекли слезы. - Никто не знает, что к этому моменту моя жена была беременна.
Глава 23
Мне словно дали под дых. Задохнувшись, я расширенными от ужаса глазами смотрела на Рэя, который безжалостно продолжал:
- Мы хотели сделать сюрприз, поэтому не говорили об этом, - произнес он безжизненным голосом, глядя на меня блестящими от слез глазами.
Я молчала, не имея ни малейшего понятия, какие слова надо сказать, хотя... в подобных ситуациях любые слова кажутся лишними. Многие начинали проявлять сочувствие, больше напоминающее жалость, от которой становилось еще хуже. И сейчас, стоя напротив Рэя, я чувствовала его боль, но ничего не могла поделать. Никто не может изменить прошлое.
Шаг вперед, и мои руки обернулись вокруг его шеи, а голова прижалась к груди, где неистово билось сердце. Рэй шумно выдохнул, но не сделал попытки оттолкнуть меня. Он поделился со мной тайной, которую, как мне казалось, хранил долгое время. Я обнимала его, пытаясь показать, что готова оказать любую поддержку, хотя в голове крутилась одна мысль - почему я? Почему он открылся мне?
- Кажется, пришла моя очередь извиняться, - прошептал Рэйнер, обдавая мое лицо теплым дыханием. - Я не хотел вываливать все на тебя, но...
- Но не было сил больше молчать, - так же тихо закончила за него я, слегка отодвигаясь, чтобы заглянуть в немного покрасневшие глаза. - Не думаю, что имею право говорить такое, но я понимаю тебя... в какой-то степени.
Губы Рэя поджались, и он отвел взгляд, опуская голову.
- Не лучшее окончание дня, согласись, - горько усмехнулся он. - У тебя наверняка была трудная неделя, а тут еще я со своими признаниями в том, до чего тебе даже нет дела. Извини, Алекса. Ты устала, так что мне стоит уйти.
Все еще избегая смотреть на меня, он развернулся и направился к двери, когда внезапно я окликнула его, заставляя остановиться. Рэй обернулся, вопросительно вскидывая бровь. По привычке я щелкнула пальцами, выдавая свое волнение, и негромко спросила:
- Не хочешь выпить чашечку чая с миндальным печеньем?
Я ненавидела неуверенность в своем голосе и надежду, трепещущую в груди, словно от его ответа зависела чья-то жизнь. Почему он молчит? Почему...