- Спасибо, с удовольствием, - вежливо отозвался Рэй, и я сдержала порыв хлопнуть в ладоши от триумфа.
- Отлично, проходи на кухню, а я пока поставлю чайник.
Рэйнер последовал за мной на кухню. Вокруг все еще явственно ощущалось напряжение, вызванное нашими сегодняшними откровениями, но, кажется, мы оба делали вид, словно ничего не произошло. Будто никто не делился худшими моментами из жизни или не признавался в том, что жалел о своих поступках. Воздух был таким спертым, что затруднял дыхание, так что, включив чайник, я первым делом направилась к окну, распахнула его и впустила в комнату свежий вечерний воздух, приятно охладивший мою горящую кожу. Потом я полезла в шкаф, достала печенье, разложила его по тарелке и поставила ее в центр стола. Рэйнер стоял в дверях кухни, наблюдая за моими действиями, но воздерживался от комментариев. Прозвенел чайник, и я расставила чашки, наполняя их кипятком. Зеленые глаза, неустанно следившие за каждым моим движением, начинали нервировать. Мой пульс участился, когда я посмотрела прямо на гостя, жестом приглашая его к столу.
Сев за стол, Рэйнер с едва заметной улыбкой отпил немного чая и отставил чашку в сторону, морщась.
- Осторожно, очень горячий, - с опозданием предупредила я и пододвинула к нему тарелку. - Печенья?
Взгляд изумрудных глаз метнулся к угощению и мгновенно вернулся ко мне. На лице Рэя отразилось смущение, когда он произнес:
- Вообще-то у меня аллергия на миндаль.
После его слов в кухне воцарилось молчание. Мысленно я повторила сказанное, а потом задала вопрос, который, по моему мнению, был весьма уместным.
- Тогда почему ты остался?
Я не понимала его. Ведь никто не любит пить чай без какого-либо десерта. Губы Рэя вновь дрогнули в улыбке.
- Потому что это был шанс побыть с тобой еще немного, - мягко проговорил он, не глядя на меня.
Сердце в груди билось подобно отбойному молотку, а дыхание вдруг стало чересчур громким для моих ушей. Побыть с тобой. Он так просто сказал это, как будто это ничего не значило. Однако это имело значение для меня.
У меня появилось желание взять его руку, лежащую на столе около чашки, и сказать, как я рада, что он остался, но вместо этого я вскочила на ноги.
- Я забыла, что у нас остался клубничный пирог! - я бросилась к холодильнику, пряча пылающее лицо за дверцей.
Несмотря на то, что мы находились в моем доме, я чувствовала себя не в своей тарелке, ощущая присутствие Рэя каждой клеточкой тела. На несколько минут мне удалось себя занять разрезанием пирога, но вскоре пришлось вернуться к столу.
- Приятного аппетита, - я поставила тарелку с клубничным пирогом перед Рэйнером.
Он никак не отреагировал, продолжая смотреть на меня, и я смутилась.
- У тебя же нет аллергии на клубнику? - с надеждой спросила я, уже прокручивая в голове еще более провальные вариативные окончания этого вечера.
- Нет, клубнику я люблю, - успокоил меня Рэй, взял ложку и осторожно снял большую клубничку с центра пирога.
Пару секунд мы оба заворожено смотрели на нее, и вдруг ложка приблизилась к моим губам. Нахмурившись, я взглянула на Рэйнера.
- Что ты... - мне не удалось договорить, потому что Рэй просунул ложку между моими раскрывшимися губами.
- Не люблю есть клубничные пироги в одиночестве, - будничным тоном пояснил он и следующую порцию съел сам.
- Да что ты, - буркнула я, и он поднес ложку, полную клубничной начинки. Памятуя его недавнюю выходку, я отрицательно замотала головой, отказываясь открывать рот. Пожав плечами, Рэйнер с невозмутимым видом перевернул ложку и измазал пирогом мое лицо от носа до подбородка. Задохнувшись от возмущения, я отпрыгнула от него на безопасное расстояние.
- Перестань! - воскликнула я, тыльной стороной ладони стирая торт с лица.
Зеленые глаза блестели от смеха. Рэйнер, отложив ложку, встал. Отступая, я уперлась спиной в кухонный стол, и сердце мое быстро заколотилось. С лица Фостера исчезли какие-либо признаки веселья. Глубоко вздохнув, он протянул руку, осторожно касаясь моего запястья кончиками пальцев.
- Знаешь, ты первая, - его голос звучал еле слышно, и все мое внимание сосредоточилось на месте, где теплые пальцы соприкасались с моей кожей.
- Что? - непонимающе переспросила я.
- Ты первая, с кем я... - он запнулся и, втянув в грудь больше воздуха, быстро закончил: - Ты первая, кого я целовал со смерти жены, Александра. Жизель всегда будет в моем сердце, но я не могу игнорировать то, что чувствую по отношению к тебе.
Застигнутая врасплох, я уставилась на его рот, словно пыталась убедиться, что эти слова не плод моего больного воображения. Полные губы изогнулись в едва заметной улыбке, когда Рэй неуверенным голосом продолжил: