— Что поделать, если в наследство мне достаются дедушкины долги и пауки.
Фол едва заметно улыбнулся, наверное, подумал, что я шучу. А затем вытащил Зайку.
— Куда?
Я сунула ему в руки контейнер для переноски, и тот ловко посадил ее внутрь.
— Я не понял, эта тварь с нами? — пробормотало что-то снизу, цепляясь за мою коленку.
— Ааа! — взвизгнула я, сбрасывая с себя маленького наглого мужичка. Он отлетел метра на три, но тут же поднялся, вытаращив на меня свои глазищи.
— Полоумная чтоли? Совсем спятила? — он грозил мне коротким толстым пальчиком, и, кажется, если бы не Фол, бросился бы на меня с кулаками, — у меня же спина! Радикулит!
Фол только глянул, и тот притих, но продолжил возмущаться одними губами, сверкая злыми глазищами.
— Это что такое? — теперь я выказывала недовольство.
— Что такое? — вновь взорвался мелкий, — да если бы не я!
Он махнул сухой веточкой, начертил круг в воздухе, и место засияло глубоким синим цветом. Так волшебно!
— Это гном. Проводник между нашими мирами. Он создает порталы, — Фол отдал банку с пауком гному, и тот, брезгливо сунул ее в мешок за спиной.
— Обязательно лезть мне под юбку?
— Да что я там не видел! Тоже мне! — гном упер руки в бок и затопал толстенькой ножкой, — это для дела!
— Мы должны держаться друг за друга, — Фол протянул мне ладонь.
Я смотрела то на его руку, то на переливающиеся цвета волшебного портала, и не могла решиться. Не каждый день ты перемещаешься в пространстве.
— Поторапливаемся, барышня! У меня дела вообще-то! — снова загундел гном, и Фол сам взял мою ладонь и притянул к себе.
Близко. Слишком близко.
— Не бойся, — мягко сказал он, — закрой глаза и доверься мне, Полин.
Чувствуя неотвратимость ситуации, я решила, что нужно делать как он велит. Выбора-то у меня все равно нет. Бросив последний взгляд на оранжевое солнце, пробивающееся сквозь стену стройных кипарисов, я вздохнула и закрыла глаза.
— И полгода не прошло! — проворчал гном, и тут же ощутила влажную прохладу, будто утренний туман окутал мое тело.
Это ощущение расслабляло, даже пьянило, и я позволила себе отпустить все, доверившись мужчине, что крепко держал мою руку. Я же не могу повлиять ни на что, так какой смысл нервничать?
Неожиданный шлепок по бедру мгновенно отрезвил. Этот несносный гном снова залез под платье, и вцепившись в ногу насвистывал что-то веселое.
— Ах, ты мерзавец!
— Это для дела! — под осуждающим взглядом Фола он спустился к лодыжке, но от меня так и не отцепился.
— Знаешь, что! Иди-ка ты… — я задумалась, куда можно послать сказочного гнома, и ляпнула первое, что пришло в голову, — к драконам!
Последнее, что я видела, перед тем как мы втроем попали в жесткую центрифугу, так это блюдца вместо глаз на лице гнома, и разочарование на лице Фола. А потом нас закрутило-завертело…и выплюнуло.
Мокрые камни свезли кожу на коленях. Если бы не Фол, на животе которого я равномерно покачивалась при каждом его вдохе, наверное, часть меня стерлась бы о камни. Я открыла один глаз, и не поверив увиденному, второй.
Мы лежали площади, под взглядами сотен людей, одетых в какие-то странные лохмотья. А вокруг нас поваленные лавки, корзины, фиолетовые яблоки, укатившиеся в лужу, испачканный грязью хлеб и куриные перья.
— Мы где? — боясь пошевелиться, шепотом спросила я.
— Ты куда гнома послала?
— К дра…конам…
— Ну, значит, у драконов, — спокойный как танк констатировал мой провожатый и хмыкнул.
— У них, родимых, — копошась под юбкой сообщил раздосадованный гном, и высунул голову на радость публике.
8. Полежим еще немного?
На первый взгляд все выглядело как декорации к фильму о Средневековье. Только кино не о рыцарях в сияющих доспехах, а о каком-нибудь воришке и полуголодных бедняках, одетых в линялое тряпье, у которых и украсть-то нечего.
Люди выглядели странно. Поначалу мне показалось, что это детишки веселятся, показывая пальцами на свалившихся не бог весть откуда пришельцев, но их лица совсем не были милыми лицами малышей. Значит не детишки. Женщины тоже выглядели необычно: то, что это именно женщины я поняла только по длинным юбкам. Других половых отличий не было. А еще абсолютно все были лишены какой-либо растительности на голове, а вместо нее были мелкие, кое-где облупившиеся чешуйки. То еще зрелище!
Те, кто посмелее, стали подходить ближе, и даже показывали на нас пальцами. Другие смущенно хихикали и отворачивались. Ну а самые непосредственные горланили, совершая непристойные телодвижения, глядя на нас.