Я спорить не стала, потому что за минувший год в отношениях между нами всё так перекрутилось, что даже волосы на голове шевелились. Признаться, первые пару месяцев мне было непросто. Максимовская вечно пыталась меня куда-то за собой тащить: то в кино, то в спортивный зал, то вообще решила, что мне хватит носить очки и я должна немедленно перейти на линзы. Её прыти я пыталась сопротивляться, но толком ничего не выходило.
А потом наступил ноябрь и день моего рождения, на который Марта подарила мне самую настоящую биту, на ударной части которой было выгравировано «По харе Басова бить этим местом».
Я от такого подарка не просто умилилась, а впала в поистине гомерический хохот. А потом и не заметила, как сама крепко-крепко обняла Максимовскую.
Наверное, именно в тот день всё и перешло на новые рельсы. Как-то само собой задушевные разговоры между нами длились с вечера и до утра. И я вывалила на Марту всё своё уродливое прошлое. Про мать, связь с которой окончательно прервалась. Про отца, который совсем не хотел меня знать. Про бабку, погибшую сестру и отчима. Про Ярослава, который паразитирующим червём до сих пор сидел в моём сердце, продолжая выгрызать его изнутри. Про то, как он играючи променял меня на Андриянову и выслал матери мои фотографии в обнажённом виде.
Но как известно, богатые тоже плачут.
Так и Марта поведала мне историю своей жизни, которая также не могла похвастаться яркими красками.
— Мама умерла от сердечного приступа, когда мне было год и восемь месяцев. Покойная бабушка говорила, что я её наутро так и нашла, уже холодной и посиневшей. И не плакала, а только теребила её волосы и просила меня покормить. Отец сначала пил, потом загулял, а дальше озарился мыслью, что мне срочно нужна новая мама. Вот тогда-то и началась самая жесть. Кто меня только не воспитывал. Да и про методы я молчу. А отец не верил мне, ему было проще всё списать на то, что капризная и разбалованная дочь вновь не приняла его избранницу. В итоге я всё чаще жила у бабы и деда по материнской линии, которым тоже было на меня, мягко говоря, насрать. Они горевали по ушедшей дочери, а я, похожая на неё как две капли воды, была им словно кость поперёк горла. Потом я подросла и смекнула, что правда не всегда помогает в достижении целей. И я начала гадить. И только разведя отца с очередной молодой подружкой, я радовалась и какое-то время купалась в лучах его внимания. Этот же формат отношений я спроецировала и на школу и упивалась своим мнимым величием, не понимая, что со мной рядом трутся лишь крысы, трусы и паразиты.
— Что случилось между вами с Аммо? — осмелилась задать я вопрос.
— То, что дало мне понять, что я лишь жалкий винтик в пищевой цепи, — Марта какое-то время молчала и нервно теребила подол своего варёного свитера, а потом всё-таки пояснила, — мне так красиво и качественно пели в уши, что я важна и нужна, а по факту оказалось, что я лишь затычка.
— Что это значит?
— Это значит, что пока я сходила с ума по Рафаэлю, сам он был одержим другой.
— Кем?
— Если бы я знала, Ник. Но я видела эту девушку только на его многочисленных рисунках. Целые альбомы, посвящённые лишь ей одной. И когда я увидела их, меня вдруг придавило плитой осознания — меня тупо используют, считая всего лишь легкодоступной дурой, которая за шорами собственного самомнения не видит ни зги. Жалкая влюблённая Марта, которая готова была пойти на всё, чтобы заслужить хотя бы толику искренних чувств от своего идола, а по факту меня всего лишь изваляли в грязи. Тогда я ревела несколько дней белугой и хотела, чтобы Аммо сдох самой страшной смертью, а сейчас я ему благодарна. Он смог показать мне, что в этом мире по-настоящему важно.
— И что же?
— Совесть.
Тогда-то я и поняла, что каждый в этом мире способен исправиться сам. И неважно, ходишь ли ты при этом в церковь или нет. Потому что совесть — она вне системы. Между богом и человеком не нужны посредники, чтобы не превратиться в бесчестную мразь.
Да и вообще, верить надо не в бога. Верить надо прежде всего в себя!
Скажите мне, кто ближе к Всевышнему: моя конченая мать, которая несколько раз на неделе обивает пороги храма или Марта Максимовская, которая смогла перешагнуть свою гордыню? Вопрос из разряда риторических…
Я в этом так уж точно убедилась, когда совершенно неожиданно для собственной расшатанной и расстрелянной в упор психики, встретила в стенах вуза тень своего прошлого — Рафаэля Аммо. Он несколько раз проходил мимо, смотрел на меня словно на лепёшку коровьего говна, а затем решил снизойти до личного общения.