Я же ей транслирую свой посыл — ну давай, попробуй, я только этого и жду!
Кто-то в толпе начинает свистеть и улюлюкать. А это гарпия всё-таки припускает в мою сторону, пока не останавливается в шаге от меня.
— Что за дешёвые понты и подкаты, Басов? — а я от такой прыти тут же проседаю, потому что, чёрт возьми, как-то не был к ней готов в исполнении Истоминой.
Я помнил её другой.
— Мне захотелось подарить тебе цветы. Нельзя?
— Нет.
— Почему?
— Ты издеваешься?
— Признавать ошибки никогда не поздно, знаешь ли.
— П-ф-ф, — психует, но тут же берёт себя в руки, и эта новая Вероника почему-то пугает меня, — ладно, я подыграю и заодно сэкономлю наше время. Что тебе нужно от меня на этот раз?
Какая умненькая и сообразительная гадина. Но лучше тебе этого не знать. Не понравится — факт.
— Прощение, — беру я цветы и делаю к ней шаг ближе.
— Мне жаль, — отступает она от меня.
— Что?
— Я под чужие дудки больше не танцую. Да и ты опоздал с извинениями на три с половиной года.
— Вероника…
— Так, стоп! — поднимает она повелительно руку, затыкая меня. — Хватит.
— Возьми их, прошу тебя, — протягиваю я ей охапку пионов, но Истомина только кривится, смотря на белоснежные цветы, а затем поднимает на меня совершенно пустой взгляд.
И рубит:
— Ты просто ничтожество, Басов.
Разворачивается и уходит, оставляя тупо ей смотреть вслед и обтекать от первого, но прогнозируемого провала. Вокруг меня стоит гул, кто-то из парней даже осмеливается подойти ближе и сочувственно похлопать по плечу, но я не реагирую на эти жесты мужской солидарности. Лишь прыгаю в тачку, злой как сам чёрт, закидываю веник на заднее сидение и жму на газ, выруливая с парковки. Но практически тут же торможу, замечая, как Марта Максимовская входит в ту самую кофейню, где мы виделись в прошлый раз.
Секунда на раздумье, а затем я снова глушу двигатель и иду выведывать себе чит-коды.
Любой ценой.
Глава 15 — Ок
Вероника
— Ты как? — Марта садится напротив меня и пристально вглядывается в моё лицо.
— Я худею, — шёпотом выдаю я, чувствуя, как в глубине души до сих пор бесконечно детонируют килотонны взрывчатки, разнося мой привычный и устаканившийся мир в щепки.
— Что он тут делал? — кивает Максимовская в сторону выхода, очевидно, имея в виду Басова.
— Клеил меня, пока глаза не разул, — я совершенно забываю, кем был оплачен мой кофе и делаю несколько жадных глотков из высокого бокала.
— Кобелина! — фыркает Марта и остервенело комкает в руках салфетку.
А мне больше и добавить нечего. Я, давно выпавшая в нерастворимый осадок, просто сижу и в ступоре полирую свой маникюр, пытаясь вытравить образ повзрослевшего Басова из сознания.
Три с половиной года пошли ему на пользу. Он возмужал. Кажется, вытянулся ещё на пару сантиметров и стал массивнее. Но в остальном остался тем же — танком, который прёт к своей цели, не заботясь о тех, кого перемалывают в пыль его смертоносные стальные гусеницы.
— Скажи, мы обе думаем об одном и том же? — нахмурилась Марта, чуть касаясь моих ледяных пальцев.
— Случайности неслучайны, — потянула я. — Да и с чего бы вдруг Басову околачиваться у нашего института, если он уже давно и безнадёжно пустил корни в столице?
— Чёртов паук! Так бы и взяла пинцет, а потом медленно, с чувством и расстановкой принялась бы отрывать его мерзкие маленькие лапки, — зашипела подруга, принимаясь с ненавистью месить десертной ложкой в тарелке ни в чём не повинные пирожные.
— Не растрачивай жизненную энергию на дураков, Марта. Аммо — энергетический вампир. Вот он провернул гадость и с предвкушением теперь ждёт от нас реакции. Ручки потирает.
— А вот и хрен ему! — стукнула кулаком по столу Максимовская, и я ей улыбнулась.
— Настрой верный, подруга. Не будем о мудаках?
— Не будем, — кивнула девушка, и мы тут же сменили тему, переключаясь, то на учёбу, то на приют, то на новый блокбастер, который только-только вышел на больших экранах.
Мы болтали обо всём на свете и более не вспоминали Басова и Аммо. Но если в глазах подруги я выглядела нерушимой скалой, то себя обмануть было сложнее. Внутренне я была подорвана почти так же, как это было три с половиной года назад, когда любимый человек хладнокровно вонзил мне нож в спину.
А затем привёл в квартиру, где в спальне был изображён мой портрет, другую девушку. Ту, что травила меня не один месяц по его же наводке. А потом… Несложно догадаться, что он делал с ней, стоило мне только покинуть их периметр.