— Я уйду, — говорю тихо. — Не нужно больше мстить.
— Думаешь, я теперь отступлю? После всего, что он сделал? После того, как забрал тебя у меня.
— Я здесь, — пытаюсь донести до него. — Здесь, рядом, пытаюсь доказать тебе, что на все готова, что не виновата в происходящем. Кому ты собрался мстить?
Никакой мести я больше не хочу. Она мне не нужна. Я желала видеть Игоря, захлебывающегося в собственных интригах, пожинающего посеянный урожай, но больше не хочу. Не ценой той боли, которую испытываю. Я израненная, измотанная, мои душа и тело находятся в не лучшем состоянии. Я больше не хочу мести, не хочу квартиру обратно, потому что просто не смогу там жить. Она для меня чужая. Была родной до тех пор, пока там все стояло на своих местах. Сейчас же это просто помещение, которое мне не нужно. Салоны… я смирилась, что они не мои и никогда не будут. Уверена, многие девочки уволились.
Тут, рядом с Ромой я поняла, что больше не хочу бороться и мстить. Не хочу бояться выйти на улицу и прогуляться в парке. Борьбу пора прекращать, но Богдан очевидно, считает иначе.
— Ты сам отбираешь у себя то, что дорого, — решаюсь сказать ему. — Я здесь, но ты меня отталкиваешь.
— Хочешь сказать, он просто так ее отпустил?
— Послушай… Лика единственная, то покидал этот дом на весь день. Ты знаешь, где она была?
— Не неси чепуху, с ней охрана.
— Ты так сильно в них уверен? — парирую. — Кто-то ведь подкинул мне записку.
Я вижу, что он пытается подумать в этом направлении, но поверить в то, что мать его сына способна на такое — сложно. Особенно, когда есть та, которая уже предавала.
— Прощай. Надеюсь, с тобой все будет в порядке.
Я иду к выходу из спальни, но у двери останавливаюсь:
— Я буду тебя ждать.
— Почему?
— Потому что пообещала быть твоей.
Я выхожу из комнаты, едва сдерживая рыдания. Пока не знаю, куда пойду, но уверена, что здесь мне делать больше нечего. Побыв рядом с его ребенком, я окончательно убедилась в том, что Игорь мне больше неинтересен. Если я буду в безопасности за границей, поеду. Лишь бы не бояться. А тут я боялась. Не чувствовала себя спокойно, дергалась, не зная, кто следующий вгонит нож в спину. Я совсем не ожидала, что Богдан поверит всем, кроме меня. Надеялась, что что-то может получиться.
Когда выхожу на улицу и сталкиваюсь с пронзительным ветром, еще не до конца осознаю, что это конец. Что за мной никто не выйдет, не позовет назад и не скажет, что верит. Я понимаю это лишь тогда, когда мне помогают сесть в машину, вручают документы и билет к подруге. Стоит машине выехать из ворот, как меня пробирают рыдания. Я не могу сдерживаться, плачу, роняя крупные слезы на ладони.
Глава 54
Лера
— Лер, я заказываю круассан с клубникой и шоколадом, ты что-нибудь будешь? — спрашивает Оля, отвлекаясь от экрана смартфона.
— Нет, наверное. Спасибо.
— А завтракать что? — удивленно переспрашивает подруга. — Давай закажем что-то, ты сильно похудела.
— Да, давай, — равнодушно отвечаю, скорее из необходимости, чем от желания.
Я действительно похудела. Сбросила семь килограммов за две недели. Забывала завтракать, ужинать, обедать. Были случаи, когда ела раз в день и то потому что Оля замечала и заставляла. Сегодня вот придется позавтракать, потому что она заметила, что я ничего не ела. Да и не хочу. Как-то не лезет. Как представлю, что нужно есть этот круассан, так и начинает тошнить.
— Лера, ты выбирать будешь?
— Да-да, — я киваю и утыкаюсь в телефон.
Оля перечисляет наименования, будто сама я их прочитать не в состоянии, а затем спрашивает, какой из них я буду.
— С лососем и зеленью давай, — равнодушно пожимаю плечами, пытаясь выдавить улыбку.
Оля добавляет круассан в корзину и делает заказ, я же снова возвращаюсь к окну и смотрю на красивую лужайку дома.
— Лер, кофе будешь?
— Да, давай.
Оля оказалась единственным человеком, который меня не раздражает. С которым я могу говорить спокойно, зная, что она ни о чем не будет спрашивать. С Настей мы разговариваем редко, но это из-за разных часовых поясов и ее постоянной занятости сыном. Мы и раньше не каждый день созванивались, а уж теперь…
— Держи!
Оля ставит на подоконник стаканчик горячего эспрессо, который я тут же подношу к носу, чтобы вдохнуть аромат свежего кофе. Пожалуй, это единственное, что я могу впихнуть в себя без отвращения.