— Ого, правда? Чем вы занимаетесь с Арлином?
— Обедаем вместе, а в прошлые выходные я гостила у них дома в Хэмптоне. Мне столько нужно тебе рассказать.
— Тогда давай поговорим. Нам только нужно уйти с тропинки, вдруг кто-нибудь будет проходить мимо.
— Но нам некуда идти.
— На самом деле есть куда, если ты не против немного прогуляться.
Гаррет берет меня за руку и ведет вниз по крутому склону в лес.
— А как ты узнал, что я буду сегодня здесь бегать?
Я осторожно переступаю через упавшую ветку, чтобы снова не споткнуться и не получить очередное сотрясение мозга.
— Я заметил, что ты ходишь сюда каждый вечер после ужина. — Оглянувшись на меня, он улыбается. — Я приглядываю за тобой, Джейд.
Еще через несколько минут прогулки мы останавливаемся на полянке у небольшого ручья. Здесь Гаррет разложил спальный мешок. Расстегнутый, он представляет собой большой прямоугольник. Сверху в качестве груза поставлена корзина для пикника.
— Я уже неделю ищу подходящее место. Как тебе?
— Потрясающе. Очень уединенно.
— Точно. Как раз то, что нам нужно.
Гаррет обхватывает мое лицо ладонями и начинает меня целовать. Не знаю почему, но у меня такое ощущение, будто это наш первый поцелуй — бабочки в животе и все такое. Гаррет раздвигает мои губы языком и углубляет поцелуй. У него мятный вкус, а кожа источает аромат его фирменного парфюма. Даже с закрытыми глазами я точно знаю, что это Гаррет. Я знаю его вкус, запах, прикосновения. И я скучала по всему этому, скучала по всему, что связано с ним.
Не отрываясь друг от друга, мы опускаемся на одеяло. Я ложусь на спину, а Гаррет — на меня сверху. Прямо над нами в листьях шуршат какие-то птицы, и я прерываю поцелуй.
— Мы что, действительно делаем это? Прямо на улице?
Гаррет садится на колени.
— Нет, если ты этого не хочешь. Кажется, я предложил просто поговорить, так что…
— Ты что, шутишь? Позже поговорим.
Гаррет улыбается и снимает свою рубашку, обнажая крепкие мышцы и гладкую кожу, которую я так хотела снова почувствовать на себе. Я быстро раздеваюсь, не дав ему даже помочь. Гаррет, почувствовав мое нетерпение, избавляется от остатков своей одежды и достает из корзины тонкое одеяло.
— На случай, если ты вдруг замерзнешь или захочешь прикрыться.
Опершись на локти, я ему улыбаюсь.
— Так ты решил, что я с легкостью пойду на это?
Гаррет целует меня в шею, уговаривая лечь обратно.
— Я знал, что ты пойдешь на это, моя маленькая нимфоманка.
Звучит просто ужасно, но меня это смешит.
— Ты называешь меня так в последний раз.
Мы целуемся и касаемся друг друга так, словно никак не можем насытиться. Наше дыхание утяжеляется, а тела, несмотря на вечернюю прохладу, покрываются испариной.
— Джейд, я пытаюсь помедленнее, но мы уже так давно этим не занимались, и я не…
— И не надо медленнее: я уже более чем готова.
Гаррет мгновенно нас соединяет, и, погружаясь все глубже, со стоном произносит мое имя. Внутри меня все зажигается от ощущений, готовое вот-вот взорваться. Гаррет все еще пытается не спешить, медленно раскачивая бедрами, его дыхание прерывистое, а голова опирается о мою голову. Я толкаюсь бедрами ему навстречу, побуждая к более быстрому темпу. Кажется, от моего сигнала он чувствует облегчение и начинает двигаться быстрее и глубже, пока мы оба не получаем освобождение от желания, которое росло внутри нас в течение многих недель.
Гаррет скатывается с меня и обнимает, натягивая на нас одеяло.
— А теперь можно и поговорить, — замечает он, целуя меня в лоб. — Кстати, я люблю тебя. Мне надо было сказать это сразу, как только я тебя увидел, но я давно не практиковался. Вот уже несколько недель у меня не было возможности сказать эти слова.
— Да уж, и мне этого не хватало. Я тоже тебя люблю. — Я прижимаюсь к Гаррету еще теснее и кладу руку ему на грудь. — Когда все это закончится? Что-нибудь слышно?
— Отец говорит, что организация следит за тем, что происходит, но не проводила по этому поводу ни одного собрания. Отец только слышал что-то от других членов клуба, и, похоже, пока ничего не изменилось. Эти люди все еще хотят видеть меня в роли президента, и именно поэтому пытаются вмешаться.
— Каким образом?
— Подкидывают фальшивые статьи, утверждающие, что слухи обо мне ложны, что я хороший парень, который просто борется с некоторыми своими проблемами. Организация заставила реалити-шоу переснять последний эпизод, чтобы играющий меня актер мог свалить все мои поступки на смерть моей матери.
— Значит, продюсеры шоу работают на организацию? Они тоже являются ее членами?
— Не думаю. Скорее, им просто предложили чертову кучу денег за пересъемку сцены и, скорее всего, они даже не спросили о причине.
— Я видела этот эпизод, и после мне ужасно хотелось с тобой поговорить. Я даже чуть было не поднялась в твою комнату, но вовремя остановилась.
— Теперь все позади, и я просто стараюсь забыть про шоу. Кстати, теперь, когда Ава меня бросила, у меня появилась новая фальшивая подружка, чтобы продолжать изменять. Некая двадцатилетняя белокурая актриса. Она немного работала моделью и по-настоящему пока еще нигде не снималась.
— Просто отлично. Конкуренция со стороны сексапильной блондинки. Как раз то, что мне нужно.
— Тебе не о чем беспокоиться. — Развернув меня на спину, Гаррет нависает сверху. — Блондинки мне вообще не нравятся. Мне нравятся только девушки с длинными каштановыми волосами, нефритово-зелеными глазами, ростом около ста шестидесяти пяти сантиметров и грудью больше среднего размера.
— Если не учитывать последний пункт, я полностью в твоем вкусе.
— Не согласен. — Гаррет обхватывает мою грудь ладонью. — Видишь? Идеальное совпадение, а у меня большие руки.
— И откуда ты знаешь, что моя грудь больше среднего размера?
Гаррет улыбается.
— За эти годы я провел кое-какие исследования.
Я смеюсь.
— Да уж, не сомневаюсь. Надеюсь, ты покончил со своими исследованиями?
— Ты же знаешь, что да. — Гаррет наклоняется и целует меня. — Ты все, о чем я думаю, особенно теперь, когда я не могу быть с тобой. И к слову о конкуренции, почему все эти парни приглашают тебя на свидания?
— Только один парень. Вот и все. Ник ходит со мной на историю. И он просто пригласил меня на ужин.
— И что ты ему ответила?
— Ответила, что еще не готова ходить на свидания. С тех пор он больше меня не беспокоил.
— А почему ты все время носишь юбки? Хочешь меня помучить?
— Харпер привезла мне целую кучу новых юбок от своей сестры, а еще несколько бикини. Ты сможешь полюбоваться ими этим летом в Калифорнии.
Гаррет водит ладонью вверх-вниз по моей руке и молчит.
— Ты не едешь, да?
— Скорее всего, у меня не получится. Дело движется медленнее, чем мы думали. Отец был уверен, что к этому моменту организация уже махнет на меня рукой и выберет какого-нибудь другого кандидата. Однако она этого не сделала, так что нам придется продолжать.
— Я читала комментарии о тебе в сети: они довольно плохие.
— В том-то и дело: многим людям я либо больше не нравлюсь, либо они потеряли ко мне интерес, поэтому я не понимаю, почему организация так за меня держится. Вряд ли кто-нибудь проголосовал бы за меня сейчас или через двадцать лет. Люди думают, что я наркоман. Даже если бы я якобы прошел реабилитацию, никто не выбрал бы бывшего наркомана в президенты.
— Если ты не сможешь поехать в Калифорнию, то, думаю, и мне не стоит.
— Мы уже это обсуждали, и ты едешь. Твою машину перегонит водитель, ты же можешь просто полететь на самолете и взять из аэропорта такси. Может быть, ты еще планировала по дороге в Калифорнию заехать в Де-Мойн повидаться с Фрэнком и Райаном?
— Да, но у меня нет денег на все эти авиаперелеты, и ты тоже не можешь их оплатить, потому что, если кто-нибудь узнает, это будет выглядеть подозрительно.
— Тебе следовало попросить Арлина оплатить билеты.
— Я не могу. Не хочу, чтобы Арлин с Грейс думали, что я поддерживаю хорошие отношения с ними только из-за денег.
— Ну что ж, я, возможно, уже сказал Арлину, что тебе нужны авиабилеты, и он, возможно, уже предложил их оплатить.
Я резко сажусь.
— Гаррет, зачем ты это сделал?