Боль пробралась в мое сердце.
— Ты можешь мне не верить, но я понимаю. И мне очень жаль слышать это.
Ноа пожал плечами и поднял голову, не глядя на меня, словно это было не важно. Он протянул свои палочки и закинул несколько кусочков курицы в рот.
— Я не хочу, чтобы звучало так, будто я никогда не получал никакого внимания. Это было бы просто ложью.
— Ты и сейчас привлекаешь внимание дам, красавчик, — сказала я.
— Как только я нашел свое место на хардкорной сцене, начал завоевывать репутацию капризного, таинственного маленького дерьма, и это действительно помогало мне получать цыпочек. Стало еще лучше, когда я начал поправляться. Ворон Торнвуда, так меня прозвали.
Я расхохоталась, прикрыв рукой рот, чтобы кусочки апельсиновой курочки не разлетелись по всему одеялу. Я достаточно часто бывала в округе, чтобы узнать заготовку, когда ее услышала.
— Что?! Ты, обманщик, они так не называли тебя. Твои волосы даже не черные!
Лицо Ноа покраснело почти мгновенно, но губы растянулись в улыбке, как будто он был рад, что его поймали.
— Ну, эта история действовала на глупых женщин.
Ноа немного понаблюдал за тем, как я смеюсь, прежде чем игриво начал толкать меня.
— Хорошо, хорошо! Ты рассмеялась, сладкая. Не у всех в ногах постоянно валяется противоположный пол, как у тебя.
— Когда ты начал прибавлять в весе? Кевин сказал, что ты все еще был довольно тощим, когда он встретил тебя.
— Ты говорила обо мне с Кевином? — спросил он, толкая меня локтем в ногу.
— Это не твое дело, — сказала я, ткнув его одной из моих палочек. — Не меняй тему.
Ноа провел рукой по собственным мышцам живота, словно до сих пор не привык к их существованию.
— Полагаю, мне было двадцать два года, когда я, наконец, начал воспринимать все всерьез. Я научился драться для этого. Будучи настолько вовлеченным, я должен был научиться.
— В Бостоне тоже были тяжелые годы, как у вас, — вспомнила я.
Хардкорные и метал-площадки были куда более мирными, чем кто-либо мог даже представить, но у нас были группы придурков, которые разрушили это для всех остальных.
— Было одно шоу, я сейчас даже не помню названия группы, но это были я, Куинн и куча других парней из средней школы. На нас напали прямо на сцене. Чуть не отправили Куинна в больницу. После этого было бы глупо не пытаться стать сильнее. Это был мир, в котором я жил и должен был подстроиться, — сказал он.
Ладонью я заскользила по его разноцветной руке.
— Вау. Так это были не просто поступки крутого парня... это твое выживание, — сказала я.
Ноа не ответил и не посмотрел на меня. Он немного повернулся и потянулся за печеньем с предсказаниями.
— Скажи, что у тебя на уме, сладкая. Настолько ли мне повезло, что не нужно соревноваться с каким-то здоровым хипстерским парнем?
Я немедленно почувствовала странный стыд, то же чувство, которое я всегда испытывала, когда что-то становилось слишком эмоциональным или уязвимым для меня. Раскрывать свои чувства было не совсем моим коньком, но в тот момент я как будто не могла себя остановить.
— Парни, они не задерживаются рядом со мной, — сказала я ему. — Я кажусь им... единорогом. Все они думают, что я клевая и люблю свою работу, им нравится, что я дотошная по отношению к сцене, но они могут лишь немного приблизиться, чтобы стать друзьями. Не осмеливаются подходить ближе. А те, кто все же начинают встречаться со мной, обычно заканчивают ненавистью, потому что я всегда забочусь о своей работе больше, чем о них.
После паузы я добавила:
— Полагаю я заслуживаю это.
— Я вообще не понимаю, — сказал Ноа. Его глаза блуждали по моему лицу, будто он пытался зафиксировать его в памяти. — Ты именно та девушка, о которой мы все мечтали с тех пор, как присоединились к музыкальной площадке.
— Видимо, никто не знает, что делать с мечтой, когда они ее получают, — усмехнулась я. — Потому что большую часть времени я даже не могу устроить себе свидание.
— Хорошо, — сказал Ноа, наклоняясь ближе ко мне. — Тебе не нужно беспокоиться об этом, пока ты в Сиэтле. Потому что я претендую на твое время... и на эту вкусную киску.
Желание пронзило мое тело.
— Это правда?
— Попробуй позволить кому-нибудь еще приблизиться и увидишь, — сказал он.
Ноа провел ладонью по моей голени и бедру, едва не коснувшись центра. Он ухмыльнулся мне, его глаза блестели.
Когда я наклонилась чтобы поцеловать его, по листьям над головой застучали капли дождя, и вскоре наша обнаженная кожа стала мокрой. Ноа раздраженно хмыкнул мне в рот, и наш поцелуй быстро перерос в смех. Мы встали и вместе начали собирать пикник. Я посмотрела на задницу Ноа, когда он входил в дом, и, смеясь, присвистнула ему вслед.