Я все еще не мог привыкнуть к тишине собственного дома. Это место не чувствовалось «моим», слишком мало времени проведено здесь. Вам не понять, как привычен шум, до тех пор, пока внезапно не наступит тишина. Ты стоишь, удивляясь, что, бл*ть, произошло? И смутно ощущаешь, как кто-то преследует тебя, желая сожрать. Так сейчас я себя и чувствовал. Независимо от того, чем пытался себя занять. Я беспокойно ходил из угла в угол, пока не стало слишком тяжело.
Я выглянул в окно. Меня встретило затянутое серыми тучами небо. По стеклу уже стучали дождевые капли. Мне нравилась гроза. Захотелось прогуляться.
Я достал из гардероба рваные джинсы, которые попались мне под руку. Еще нашел чью-то футболку. Определенно, не мою. Затем схватил серое худи и накинул на плечи кожаную куртку. Перед выходом, быстро взглянув в зеркало на накинутый капюшон, почувствовал себя лучше. Тяжело мускулистому рокеру, покрытому татуировками, являющемуся по совместительству международной звездой, передвигаться по миру незамеченным. Прежде я не боялся выходить, но сейчас начинал понимать агорафобов.
Торнвуд был тем местом, где мне не нужно было притворяться. Торнвуд был родным. Хотя сейчас... сейчас казалось, что даже в этом месте все обернулось против меня.
Дождь капал на куртку, пока я шел к своему припаркованному грузовику. «Форд» семьдесят второго года, который я восстановил еще до того, как в него попала баночка «CutUpAngels». Когда машина ожила от моего прикосновения, я улыбнулся, проведя руками по обтянутому гладкой кожей рулю. Это был прекрасный грузовик и в течение всей поездки, управляя им, я чувствовал уверенность в себе. С минуту я оставался на подъездной дорожке, слушая рычание своего грузовика и позволяя диоксиду углерода заполнять атмосферу. В тайне я надеялся на то, что именно эти выхлопные газы станут причиной глобального потепления, которое убьет нас всех.
Мысли о смерти заставляли меня думать о кладбище, и внезапно я понял, куда могу отправиться. Торнвуд, – черт возьми, да хоть вся планета, – могут отдать меня на растерзание волкам, но было единственное место, где так не поступят.
Спустя десять минут я въехал на полупустую парковку перед клубом «Грейвъярд» на выезде с Черри Хайвэй. Старое кирпичное здание с последним, оставшимся в нем упрямым мужчиной, который им владел. Это место сделало меня таким, каким я стал. Но самое главное, о нем не знали фанаты. Я не рассказывал о нем корреспондентам или прессе, потому что не хотел, чтобы из-за меня оно попало под удар. Здесь мое убежище. Мой второй дом.
Даже гравий под моими ботинками звучал все так же. Я улыбнулся, открыв дверь, и вошел в мрачное, потрепанное помещение. Воздух был пыльным, наверху тихо, как в лифте, играла какая-то группа блэк-метал, которую я не признал. Несколько завсегдатаев сидели с напитками в баре. Рядом с маленькой угловой сценой несколько тощих молодых парней, переговариваясь, копошились у музыкальной аппаратуры со своими инструментами и проводами. Меня никто не признавал до тех пор, пока из служебного помещения не вышел Кевин Гэллоуэй. Он сразу же обратил на меня внимание, и на его обветренном лице появилась широкая, глуповатая улыбка.
— Святое дерьмо Юпитера, — произнес Кевин.
Его голос звучал, как наждачная бумага из-за многолетнего курения.
— Когда ты припылил в город, сукин сын?
Он обошел стойку, широко разведя руки, и крепко обнял меня, для чего мне пришлось немного наклониться. От старого металлиста пахло смесью сигарет, пота и хвои. Он был одним из трэшеров Сиэттловской сцены и сейчас его познания превосходили мои, хотя он многое уже успел забыть о музыке и рокерской жизни, даже больше того, что знал я. Клуб «Грейвъярд» был его детищем.
— Всего несколько дней назад, — ответил я, похлопывая его по плечу. — На самом деле я чертовски рад, что это место все еще здесь. Я слышал кое-что.
— О, чувак, позволь мне сказать, — сказал Кевин, скрестив на груди руки. Он покачал головой. — На сцене происходят плохие вещи, Ноа. Заведения закрывают направо и налево. Все не так, как было прежде.
— У тебя проблемы? — спросил я, мысленно считая сбережения, припрятанные во дворе дома.
Он не знал о них, но я готов был на все, чтобы удержать Кевина и клуб на ногах.
— Н-е-е-т, — сказал он, махнув рукой и растягивая слова. — Дела идут медленно, но все не так плохо.
— Если что-то не так, лучше расскажи мне.
— Да, да! — ответил он. — Давай я угощу тебя выпивкой. Останешься на сегодняшнее шоу? Будет жарко.