— Например, любовью, — послышался голос снизу, тоже приобретая задушевные нотки. — Это же несправедливо, что такой знаток и специалист в любви, будет просто пропадать без дела!
— Вдруг конец, а он уставший? — нервно вмешался Дэм, понимая, к чему клонят. — Ну мало ли! Я считаю, что это — нарушение трудового кодекса! Либо доплачивайте, либо оплакивайте!
— Вот и решили! — обрадовались все. — Абаддон теперь занимается любовью!
— Что??? — нехорошим голосом заметил я, поглядывая то вверх, то вниз.
— Дело закрыто, любите кого хотите! — хором заметили все стороны, а я смотрел испепеляющим взглядом на Дэма и его невесту.
— По трудовому кодексу у него должны быть выходные и праздники. И отпуск! — вмешался Дэм, глядя на меня очень грустно, но с благодарностью.
— Праздники? Отлично! Возьмешь на себя праздники и отпуск! Отпуск душ на тот свет! То есть поминки! — заметили сверху, а снизу тут же согласились. — И как это мы раньше до этого не додумались! Сидит без дела! Пара упоминаний — не в счет. Пусть занимается общественно полезной работой.
— Дамиан!!! — я смотрел на него в упор, расстреливая взглядом.
— Мы, наверное, пойдем. Если что — буду должен! — заметил Дэм, исчезая вместе с возлюбленной, и оставляя меня в зале одного.
— Я вам покажу праздники, свадьбы, поминки! Терпеть не могу людей, — хрипло произнес я, глядя на своих всадников, чьи кони рыли копытами пол. — Я никогда не допущу его ошибки.
Глава первая. Лухари
Синий молодец и красна девица У вас — товар, у нас — капец!
Поддатый гармонист задумчиво играл «Бэссамэ мучо», заставляя дружным кошачьим концертом подвывать весь женский состав родственников со стороны жениха. Выли они настолько задушевно, что хотелось задушить их каждую по отдельности!
— Бес меня… Бес меня мучит! — дребезжал гармонист, периодически икая, а я мечтала порвать ему гармонь в целях сохранения душевной гармонии.
Представительницы слабого пола не просыхали от слез, провожая на фронт бытовухи и ответственности единственного и неповторимого сына Васеньку, местонахождение которого и даже приблизительные координаты были неизвестны, поэтому вся надежда была на его совесть. Время поджимало пострашнее мочевого пузыря, а крики: «Петрович! Поставь на место! Хватит с тебя!», «Ну мужики, за свадебку! Гулять, так гулять! За молодых!», «Юля! Ну кто ж так колбасу режет! Нормально режь! Тоненькими кусочками!», радовали только тем, что они не вечные. Старенькая скамеечка была накрыта газеткой — саморванкой, на которой расположилась полевая кухня.
— Ой, быть беде! — бухтела бабка жениха, бегая вокруг меня. — Это ж надо было платье раздельное брать! Коли платье раздельное, то к скорому разводу! Вот кто в босоножках замуж выходить? Надобно в старых тапочках! Примета такая! Сама будет виновата, что в нищете проживет! С умом все делать надобно! А как полы в подъезде помыли? Срам! Муж пьяницей будет!
— Где ваш внук? — сардонически поинтересовалась я, глядя как шуструю бабку тут же сдуло ветром в сторону будущей «недвижимости».
Телефон у меня не замолкал, а в трубке слышались истерические крики мамаши и невесты.
— Где он? Не приехал еще? До регистрации час, а нам еще до ЗАГСа сколько ехать! — орали они мне. — Ищите его!
— Бес меня… Бес меня пучит! — выл гармонист, пока та самая шустрая бабка роняла скупую слезу, заедая душевный экстаз огурцом. На балконе трепались гирляндой чьи-то трусы, а мы терпеливо ждали рыцаря, который пройдет заказанную полосу испытаний с первого по девятый этаж. Без лифта.
— Не свадьба, а — стыдоба! — вынесла вердикт бабка, сплевывая огурец. — Вот у Петровны, когда внук женился, четыре кредита брали! А вы только один!
— Да кто вам сказал такое, что один! Пять брали! На лимузин! На ресторан! На тамаду! И на фотографа! И на видео-оператора! — заверили обиженные такой наглостью родственники.
— Пять кредитов — это бохато, — авторитетно согласилась бабка, доедая кусок колбасы. — У Петровны четыре было! Надо, чтобы как у людей все было! Чтобы потом не стыдно было перед людями!
Во двор въезжал лимузин, проседая на местных ямах, а потом притормозил у подъезда. Дверь открылась, а оттуда выпал жених, обводя всех присутствующих мутными глазами. Следом выкатились не менее пьяные дружки в белых рубашках с лентами а ля «мушкетер — выпускник».
— Где же нас добрый молодец? — глядя на планшетку и голосом с провинциальным ойканьем и подвыванием прочитала я свой сценарий, становясь на пути жениха, которого пытались поднять Атос, Портос и Арамис. — Кто пришел за красной девицей? Свадьба — это не безделица! Чтоб невестушка забрать! Нужно силу доказать! Силу духа и ума! Конкурсов ведь будет тьма!