— Кораблик ты возьмешь один. Не без моей помощи, но один! По крайней мере все должны считать именно так. И заложников, если они живы, освободишь один, и бандитов покараешь, если они доброго языка не поймут, тоже в одиночку. Это мое единственное и главное условие. И не дай бог, хоть одной живой душе расскажешь обо мне и моих действиях. Считай тогда себя коренным жителем тундры. Лишнее слово — лишний год рудников. Я не шучу. Если будут спрашивать о втором стрелявшем стволе, изображай ничего не понимающего лесного идиота: да, кто-то бегал, кто-то стрелял, но кто, ты не знаешь, и куда он делся, не ведаешь. На том и стой. Твоя свобода за твоими зубами хоронится: раскроешь лишку, выпорхнет — не поймаешь. Подтверждение требуется? Документы, ордера, постановления?
Дед помотал головой. Для узнавания ему было довольно моего чекистско-следственного тона.
— Вот и ладно, будем считать, ты подписал расписку о неразглашении. А теперь к делу.
Я демонстративно убрал карабин. Мгновение посомневавшись, старик сделал то же.
— Сука ты, — сказал он.
А это сколько угодно. Это в мою характеристику не впишут.
На том и порешили. Суть дела в отличие от преамбулы я изложил быстро.
— Главное, не допускай их в рубку и к якорям, — в заключение повторил я, — если они уведут судно, наша карта бита.
Сам я, спустившись к небольшой, впадавшей в море речке, начал собирать бутылки. Нет, я не хотел богатеть за счет сдачи дармовой посуды, я хотел разжиться дополнительным оружием.
Как я и рассчитывал, бандиты трезвенниками не были — бутылок я нашел в изобилии.
Не стало дело и за бензином. Прокравшись за кустами к бочкам с горючим, предназначенным для заправки автомобилей, я пробил одну из них сбоку ножом и заполнил пять бутылок. Горлышки я заткнул обструганными по размерам сучками. К ним привязал обрывки случайной тряпки. Фугасные гранаты системы «молотовский коктейль» были готовы. До Ф-1 они, конечно, не дотягивали, но в деле сгодиться могли.
Следующий этап операции, стопятидесятиметровый заплыв, обещал мне крепкий насморк или пулю в голову. Вообще-то я предпочитал насморк, но меня могли и не спросить.
Ближе к темноте я не без удовольствия срубал конфискованный у старика шмат копченого сала, чтобы обеспечить организм тепловыми калориями. И без удовольствия шагнул в воду. Одежду я, конечно, не снимал. Это только в кино герои-красавчики прыгают в холодную воду голяком. Понятно, им не выжить надо, а свои мужские достоинства восторженным зрительницам продемонстрировать. Более того, кроме своей одежды, я поддел снятую со старика меховую безрукавку. Лишние пять минут жизни мне не в тягость, а без красоты я обойдусь. Чем больше на мне будет надето, чем плотнее будет одежда, тем позже до моего тела доберется холодная вода. Чтобы не булькнуть камнем ко дну, я затолкал под куртку на живот пук сухого камыша, а чтобы не всплыть на поверхность, как надутый воздушный шарик, набил карманы мелкими камнями. Таким образом, я стал похож на маленькую подводную лодку. Хочешь всплыть — сбрось часть камней из карманов. Потянула вниз намокшая одежда — опять-таки избавься от части балласта. Надумал погрузиться глубже — вытяни пару палочек камыша. Прямо подводный атомоход. Жаль, с очень ограниченным районом плавания и еще более ограниченным запасом воздуха. Ну, ничего, тут мы применим старинный, придуманный еще первобытными разведчиками способ подводного дыхания через толстую соломинку. Главное — подобрать оптимальную глубину. Слишком близко к поверхности — можно ненароком бултыхнуть коленом, слишком глубоко — легким не хватит силы преодолеть давление окружающей воды. Тактику плавания я отработал за камышами на реке. Недурно, надо бы добавить лишних камней, так как морская вода более «тяжелая» и сильнее выталкивает человека. Как только солнце село за горизонт, я отправился в недалекое, но очень неприятное путешествие.
— По местам стоять, со швартовых сниматься! — скомандовал я сам себе. — Принять балласт в правые цистерны! Срочное погружение!
Нырнул. Поверхность вечернего моря почернела, и увидеть меня было практически невозможно. Плыл я очень медленно не от того, что не спешил, а от того, что хотел максимально долго сохранить тепло. Чем быстрее человек плывет, тем сильнее его тело омывается холодными водами. Я кое-как согрел протиснувшуюся к телу влагу и не желал ее менять на новую, более холодную. Все море я все равно не обогрею. Я один, а его вон сколько! Мне бы под одеждой и между слоями температуру удержать. Вот и судно. Тень от него я заметил сразу, так как плыл на спине, животом вверх. Так было намного удобнее удерживать дыхательную соломинку и контролировать глубину погружения. Обогнув корму, я приблизился к иллюминатору жилых кают и под самым бортом поднял из воды руку.