Ме-е-е-д-л-ле-н-н-но-о-о!
Вот прошел кто-то буквально в трех шагах. Не заметил. А если бы я двигался хоть на миллиметр быстрее?
Ну вот и машина! Здесь, в тени борта я увеличиваю скорость. Плавно и длинно я даже не вползаю, а втекаю под днище. Окапываюсь. Теперь все зависит от того, насколько надежное убежище я смогу соорудить.
Бесшумно и опять-таки медленно я копаю узкую, только бы втиснулось тело, траншею. Ложусь на спину, накрываюсь накидкой, засыпаю сверху песком, таким образом, чтобы получилась ровная, гладкая поверхность, без подъемов и выступов. Последним движением руки накрываю голову валом песка. На поверхности оставляю только тонкую дыхательную трубку, замаскированную под сухую ветку. Вообще-то они используются для других целей — переправ через водные преграды, затаивания в озерных камышах, в болотах. Наверное я один из первых приспособил ее для заныривания в песок.
Замираю. Хотя сказать замираю, это не сказать ничего. В сравнении с этой, подземной, многосуточная неподвижность в убежище скоро представится мне неудержимой ритуальной пляской во время темпераментного Африканского карнавала. Я знаю, что такое долго человек выдержать не может, если не впасть в состояние, подобное зимней спячке животных. Я должен усмирить свое сердце, органы, конечности, замедлить ток крови в сосудах и оставить живым только одно — слух. Только он будет снабжать меня информацией, связывать с внешним миром. Все прочее должно уснуть, впасть в летаргию. Только это даст мне шанс остаться незамеченным.
День. Где-то рядом, раздирая почву, прошел трактор. Врубили, но скоро застопорили двигатель автомобиля. Похоже, подкачали колеса. Главное, чтобы водитель не надумал разворачиваться или маневрировать на месте, тогда задние колеса раздавят меня как каблук башмака муравья!
Ночь. Подползаю к тихо капающему радиатору. Ах, спасибо шоферу, ленящемуся запаять микротрещины в трубках, слава механику, не заставляющему его это сделать, трижды слава разгильдяйству и безалаберщине, подарившей мне жизнь! Пусть одна махонькая капелька в минуту, за час наберется треть стакана! И все это не выползая из песка. Просто в земле образовалась маленькая ямка куда кап-кап падает водичка. Никому в голову не придет, что эта темная дыра в песке мой раскрытый рот. Вот и еще сутки я выиграл!
День. Снова ходят, судя по запаху курят, хлебают суп. Им хорошо, а я похудел уже наверное килограммов на десять!
Ночь. Водопой. Аккуратное разминание мышц.
День. Вторым заходом пошел трактор. Он что, сумасшедший? Третий день возить борону, не имея никакого результата?!
Нет, Он не сумасшедший, — отвечаю я сам себе, — Он суперпрофессионал! Он делает то, что должен делать. Он сужает кольцо! Судя по тому, что изредка слышен гул моторов, вторично вычищенное тралом пространство занимают автомобили. Граница движется к забору. А если бы я уже ушел? Не важно, он все равно будет продолжать операцию, разыгрывая ее по заранее написанной партитуре. Если останется лишь один шанс из тысячи отыскать меня, он поставит против 999! И даже если он найдет меня, он не остановится! Вдруг нас было двое или трое и мой растерзанный труп лишь подсунутая, в надежде на прекращение операции, пустышка. Нет, он пойдет до конца!
Ночь.
День.
Иногда от переутомления, от голода, от жажды я теряю сознание. Но я знаю, резервы еще есть. Я еще не вычерпан до донышка! Я еще жив!
Ночь.
День.
Траление почти закончено. Остался последний пятачок перед воротами, где стоят мои ЗИЛы. Когда завтра утром их сдвинут, я останусь один на один с бороной. Я проиграл последний бой. Далее отступать некуда. Пространства для маневра не осталось. И сил тоже не осталось! Трала я почти уже не боюсь. Пять суток я изображал покойника, да собственно говоря и был им — лежал недвижимо закопанный в землю — все признаки налицо, разве только гроба не было. И очень жаль, что не было, он для меня по уровню комфорта был бы равен дворцу!
Смерть для меня стала привычной, как этот, давящий сверху песок. Она не страшит, не ужасает. Мне уже даже не хочется встать, распрямиться напоследок, вдохнуть воздух широко открытым ртом. Мне уже все равно. Я уже умер и похоронен пять дней назад в наспех вырытой полевой могиле. Я капитулировал. Берите меня. Я ваш!
И тут мой противник допустил оплошность! Мизерную, пустячную, почти незаметную, но подарившую мне шанс. Шанс на спасение. Не выдержав многосуточного противостояния с уставшими людьми, возможно, опасаясь бунта общего неповиновения, Он пошел на микроуступку, разрешил увести машины, стоящие на пути трактора ночью. Не днем, когда яркий свет вырисовывает каждую складочку на местности. Ночью! Люди хотели наконец выспаться по-человечески — ну сколько можно ночевать в машинах в виду уютных, обжитых домиков! — и Он не смог настоять на своем. Ситуация изменилась. Недельные поиски ничего не дали, результата не было и непререкаемый авторитет Убийцы дал трещину. Он шел на мелкие уступки, чтобы спасти главное — завтра, в крайнем случае послезавтра, слить круг в точку, уперевшись радиаторами машин в забор.