— Ну, так что это за привидение? — спросила Ивонн.
— Хорошо, — сказала Тереза. — Когда-то здесь жила молодая и красивая дама.
— В этом нет ничего необычного, — усмехнулась Аннабе.
— Вы хотите послушать о привидении, или нет? — спросила Люсия.
— Конечно, продолжай, — резко потребовала Аннабе.
— Так вот, женщина была молода, красива и замужем за человеком, унаследовавшим «Сосновый Бор», но ее муж заболел оспой и его жизнь находилась в опасности.
— Когда болеешь оспой, все тело покрывается волдырями, — сказала Люсия. — И ты на всю жизнь остаешься рябым.
— Правильно, — продолжала Тереза. — Эта болезнь очень заразна. Все предупреждали ее, но она все равно ухаживала за любимым. Она не позволяла это никому другому и была рядом с ним ночью и днем. Говорят, что она рисковала жизнью, ведь, как вы знаете, от оспы можно умереть.
— Нам это известно, — сказала Аннабе. — Что с ней случилось? Ведь она умерла.
— Не тогда. Благодаря заботам супруги муж вылечился. Ему стало лучше, и на его теле не осталось никаких следов. Он стал еще красивее.
Но как только он начал выздоравливать, она обнаружила, что заразилась оспой.
— От него! — сказала Люсия.
— Конечно, от него, — сказала Аннабе. — От кого же еще?
— Рассказывай дальше! — воскликнула Ивонн.
— Да, ее красота пропала. Она вся покрылась. волдырями.
— И он ухаживал за ней, пока она не выздоровела, — вставила Люсия.
— Ничего подобного. И хотя она и выздоровела, все лицо ее покрылось оспинами. Она носила вуаль, и он… ну, он разлюбил ее…
— Что за печальная история! — сказала Хельга.
— Это еще не все. Он пренебрегал ею. Он завел… любовницу.
Все присутствующие глубоко вздохнули. С появлением любовницы рассказ стал еще интереснее.
— Она потеряла красоту, ухаживая за ним, а он бесчестно поступил с ней. Что она должна была делать?
— Убить любовницу… или его? — предположила Аннабе.
— Нет. Она поднялась на самый верх башни и бросилась вниз…
Последовало потрясенное молчание.
— И стала привидением, — продолжала Тереза. Она не может обрести покой, иногда проходит через холл прямо к винтовой лестнице… знаете, той, что ведет в башню. Говорят, можно услышать стук ее каблуков о ступени.
— Я никогда не слышала, — сказала Хельга.
— Чтобы их услышать, надо иметь чуткий слух, — ответила ей Тереза.
— Я чуткая, — промолвила Кэролайн.
— И я, — закричали мы все.
— Ну, возможно, вы еще услышите их в один прекрасный день.
— А ее кто-нибудь видел?
— Одна девочка сказала, что видела. У призрака были длинные развевающиеся волосы, а лицо закрывала вуаль.
— Мне бы очень хотелось увидеть призрак, — сказала Аннабе.
— Может быть, тебе это удастся.
— А с ним можно поговорить? — спросила Люсия.
— Конечно, — ответила Тереза. — Но тебе будет слишком страшно.
— Возможно, кто-то из нас увидит ее, — мечтательно промолвила я.
— Кто знает? — ответила Тереза.
После этого разговор перешел на привидения.
Никто из нас никогда их не видел, но мы, конечно, очень много о них слышали.
Перед уходом гостей часы на башне пробили два часа ночи, и, убедившись, что нигде нет крошек, которые могут привлечь внимание мадемуазель Артуа, мы все отправились спать.
После этой ночи было много разговоров о при видениях вообще и, в частности, о духе женщины, изуродованной оспой и бросившейся с башни. Сведения о полуночной вечеринке и откровениях Терезы шепотом передавались из спальни в спальню.
Мы четверо часто вспоминали эту историю перед отходом ко сну. А Аннабе сказала, что мораль рассказа в том, что надо быть начеку с мужчинами и что, заболей они оспой, никогда не следует ухаживать за ними.
Некоторые девочки говорили, что уже слышали, как ночью кто-то шел через холл к лестнице в башне.
После этого вечера я стала чаще видеться с Аннабелиндой. Вечеринка сблизила нас, ведь тех, кто может пригласить приятно провести время, не следует презирать, даже если им всего тринадцать лет.
При встрече Аннабелинда останавливалась поболтать со мной, и я часто спрашивала, все ли у нее хорошо. — Она говорила, что вполне довольна пансионом. Ей нравятся уроки танцев, и они прекрасно ладят с Люсией. Она не спрашивала, как идут мои дела. Но это было типичным для нее.
Как-то меня ожидал большой сюрприз.
Наши занятия закончились около половины пятого вечера, и наступило время отдыха, когда мы могли пойти в спальни почитать или поболтать друг с другом.
Я решила немного прогуляться по парку, который был очень красив. Нам это позволялось при условии, что мы не удалимся за его территорию.
Выходя из школы, я увидела Аннабе. Она спешила к аллее, обсаженной кустами, и я пошла за ней.
Она несколько опередила меня, и, опасаясь, что, когда она достигнет аллеи, я потеряю ее из виду, я окликнула ее. Аннабелинда оглянулась.
— О, это ты, — сказала она и продолжила путь.
Я подбежала к ней.
— Куда ты идешь? — спросила я.
— О… никуда.
— Право же, Аннабе. Невозможно идти никуда.
— Просто на прогулку, вот и все.
И в этот момент я увидела его. Это было так неожиданно, что сначала я не поверила своим глазам. На аллее находился Карл Циммерман. Я вспомнила нашу последнюю встречу и его, стоящего в нерешительности у дверей «укромного местечка».
Карл переводил взгляд с меня на Аннабелинду.
— Почему… — начал он.
— Вы были у нас дома… помните? — сказала я.
Молодой человек кивнул. — Как странно видеть вас здесь… в нашей школе.
Аннабе казалась немного раздраженной.
Она сказала:
— Я знала, что Карл здесь. Я как-то увидела его, и он мне все объяснил, — сказала она.
— Объяснил?..
Я не могла отвести от него глаз. Карл выглядел совсем не так, как при нашей прошлой встрече, когда на нем был безукоризненный вечерний костюм. Теперь на нем была свободная рубашка, выпачканная землей, и такие же брюки, более того, он нес грабли. Карл улыбнулся мне.
— Да, — сказал он. — Это так.
— Он не хочет, чтобы кто-то знал… правду, — продолжала Аннабе.
— Что ты хочешь сказать?
— Это… э-э… шутка. Авантюра… пари, в которое я вошел, промолвил Карл. — То есть я хотел сказать, которое я заключил. Мой друг заявил, что я не смогу заниматься физическим трудом несколько месяцев подряд. Он имел в виду, что мне не справиться с такой работой, как эта.
— А как же посольство? Разве вы не при посольстве?
— Да… да. Но я должен находиться здесь, ведь я поспорил, что эта работа мне по силам и я буду заниматься ею в течение двух месяцев. Мой друг сказал, что я так долго не выдержу, а я ответил, что выдержу, и вот я здесь.
— Пари, — сказала я. — Я слышала о подобных вещах.
— Да… пари. Я выиграю его… я твердо это решил.
— Мадам Рошер знает, что вы здесь… из-за пари?
— О нет, нет, нет. Она бы выгнала меня'. Она считает меня обыкновенным садовником.
— Это просто шутка, — сказала Аннабе. — Но я считаю, что вы очень мужественно ведете себя, Карл.
— О, это не требует мужества… просто надо работать. — Он печально посмотрел на свои руки. — А я не привык к подобному труду.
— У вас прекрасно все получается, — сказала Аннабе. — Я уверена, что вами очень довольны.
Как будет замечательно, когда вы выиграете это пари! Вы сможете по праву гордиться собой. На сколько вы спорили, Карл?
— На двадцать тысяч франков.
Аннабе поджала губы и казалась глубоко взволнованной.
— О, но дело не в деньгах, — сказал он.
— Честь Швейцарии, да? — шутливо спросила Аннабе.
— Что-то вроде этого.
— Вы живете рядом? — спросила я.
Карл махнул рукой.
— Вон там есть несколько маленьких коттеджей… скорее, лачуг. Но что ни стерпишь… ради пари. Все работающие в пансионе живут в них…
— Понимаю.
— Ну… я, конечно, не должен вступать в разговор с молодыми леди из школы.
— Нас укрывают деревья, — сказала Аннабе. — По крайней мере, я надеюсь на это.